22
Апреля
2022
Глава 18 (1/2)
Матовое стекло мешало увидеть есть ли кто-нибудь в кабинете. Я робко постучал.
— Входите!
— Фатима, пожалуйста...
— Для тебя — госпожа Аль-Яфаи.
— К-как это? Господа же дома остались...
Кадровичка выпрыгнула из кресла и молниеносно обогнула стол. Даже на гоночной трассе этот результат сочли бы впечатляющим. Ноздри женщины раздувались, тонкие брови изогнулись враждебно. Сердитое личико покачивалось едва ли выше моих ключиц.
— Кеннеди, ты мешаешь мне исполнить долг, — отчеканила Аль-Яфаи. Попытку оправдаться она пресекла вскинутой ладонью. Безразмерная блуза соскользнула с плеча, открыв радугу цветных бретелек. — Ты нарочно сокращаешь поголовье моих овечек? Кто следующий, а? Старуха Шварц? Злая Бланш?
— При чём тут я?!
— А с кем Сойер рвалась поговорить? И ребёнок у неё от тебя!
— Так вот и я о том же! Сходите со мной и Авророй на могилу её матери! Прошу вас! Во-первых, я понятия не имею, где это, а во-вторых, страшно боюсь встречи с Ави...
— Раньше стоило бояться! Адрес отправлю тебе на почту! Всё, свободен!
Множество возражений крутилось в голове, но ни одно из них не убеждало и меня самого. Я вышел, тихонько прикрыв за собою дверь. Ави появится в аэропорту Детройта не раньше полудня, у меня есть ещё минутка придумать план бегства.
— Ладно, постой. — Фатима выглянула из кабинета. — Сойер и у меня ведь искала помощи...
Детройт Метрополитан Уэйн давно уже не принимал самолёты, весь транспортный поток шёл через Машину Времени. У ворот эконом-класса возвышался двухметровый военный в парадном мундире. Ави рядом с таким дубом смотрелась чахлым прутиком. Чувства мои обострились, я захотел стать стеной вокруг дочки.
— Вы опоздали, — доложил сопровождающий. — Предъявите документы.
Аль-Яфаи скрестила на груди руки, упрямо глядя в сторону, я же показал водительское удостоверение.
— Мистер Кеннеди, вы поступаете в распоряжение курсанта Сойер-Кеннеди до 16:00 текущего дня. При задержке более чем на пять минут на курсанта будет наложено дисциплинарное взыскание. Сверим часы, сэр.
Внезапно лицо офицера смягчилось.
— Примите мои соболезнования. Всего хорошего.
Я вызвал такси, и уже сидя в салоне спохватился, что не познакомил своих спутниц. Перед выходом в агрессивную внешнюю среду, мы закрепили на лицах маски, проверили герметичность одежды.
Кладбище Вудмир удручало. Одинаковые остовы деревьев, хлопья жирной копоти падали с тёмного неба на чёрную землю.
Наш путь лежал мимо могил, многие из которых скрывались под куполами, сияли мемориальными огнями или журчали автоматами самоочистки. Чем дальше мы шли, тем менее заметной становилась тропинка. Тот угол, где хоронили бесхозные трупы, обнаружить иначе, как наощупь, не представлялось возможным. С каждым шагом Ави сутулилась всё больше. Я держал её за руку и ощущал утекающую из девочки жизнь.
Аль-Яфаи остановилась около таблички, неотличимой от соседних. "Милена Сойер, ?-2024". Ави задышала глубоко и часто. Я не знал куда деваться от слёз, которые она сдерживала.
— Как мама..?
Я понял вопрос, но не нашёл ответа. Фатима резко опустилась на корточки перед Ави и выпалила единым духом:
— Послушай. Мама очень любила тебя; она продала квартиру, чтобы приехать к тебе в лагерь; на второй приезд денег уже не хватило. Она поселилась в ночлежке, искала любую работу, просила в долг у всех вокруг; но этого было мало. Тогда она выпила снотворное; утром её нашли социальные работники.
Фатима встала и отвернулась от нас. Детская рука выскользнула из моей ладони. Ави прошептала:
— Я плохая дочь...
Словно утратив жёсткость конструкции, она осела на землю — ещё одно надгробье на погосте. "Что ты, милая..." упавшим голосом промямлил я. Ави прижала грязные перчатки к маске. Пытаясь спрятать лицо в ладонях, девочка ударила руками по стеклу. Началась истерика.
— Я плохая дочь! Мама умерла из-за меня!
Если бы только можно было разорваться от горя! Я подхватил дочку на руки, она забилась в конвульсиях. Я шагнул куда-то, споткнулся и завалился на спину. Ави прижалась ко мне, обняла за шею. Наши маски стукнулись. Я смотрел снизу как текут слёзы моей дочери и собираются в лужицу на стекле.
Постепенно Аврора успокоилась. Я медленно сел, держа её будто хрустальную вазу. Не поднимая головы, Ави тихо попросила:
— Не уходи, папа... Я стану хорошей... Не бросай меня....
Без пяти четыре мы трое стояли рядом с офицером возле ворот эконом-класса. Курсант Сойер-Кеннеди вернулась на службу точно в срок.
Придя домой, я подал заявление в штаб обороны. Как единственный родственник, я просил снять с меня запрет на посещение Новой Земли или дать разрешение дочери проводить родительский день на Земле Старой. И вот что я узнал.
Попадая в транспортную кабину, человек становился туристом. Так уж повелось. В будущем все связанные с этим статусом вопросы регулировало Министерство Туризма и Отдыха, а значит повелось так неспроста.
Что-то, связанное с туризмом, потихоньку скреблось памяти. "Позже!" — отмахнулся я и потребовал письменное объяснение запрета от министерства дяди Оуэна. Мне выдали туманный документ, которого вполне хватило для признания меня "невъездным". Исполнению родительского долга отныне ничего не препятствовало. Штаб обороны согласился отпускать Ави ко мне раз в полгода и только на один день.
21 ноября 2024 года, распираемый гордостью от победы, я оглядел офис. Кто бы меня выслушал? Есть ли здесь бедолага, кому сам бог велел поддакивать нытью коллег? Конечно! Ричард Длинная Дверца, наш стажёр, разбирал корпоративную почту.
— Рикки, чем занят, дружище? — упал я на него, подобно проклятию. Юнец оторвался от мешанины пятен на мониторе и закашлялся.
— Смотрите, сэр, что переслал нам головной офис, — скрипучий голос Рика разнёсся по редакции, породив перезвон насмешек и астматических вздохов. — У вас хорошее зрение? Видите? Вот Нептун, а левее — армада вторжения.
Мне внезапно расхотелось хвастаться. Я сглотнул привычный уже комок мокроты.
— Тихо! Нечего так орать.
Письмо, пришедшее из Нью-Бостона ночью, содержало пресс-релиз НАСА. Заглавный слайд сообщал: "Телескоп "Джон Уилер" передал первые снимки неопознанных искусственных объектов в видимом диапазоне".
— Рикки, почему бы тебе не сгонять за кофе? И горячего шоколада себе возьми за мой счёт! — Длинная Дверца умчался исполнять, а я сел на его место.
Кому он перешлёт письмо? Усатому Картеру? В новостной отдел? Ну, это я и сам сделаю. Копия письма отправилась на мой адрес, а оригинал исчез из почтового ящика [email protected].
— Кофе для господина директора, — постарался пошутить Дик, перехваченный мною на полдороги.
— Сам такой, — парировал я и засмеялся, чтобы мальчишка понял, как должна звучать настоящая шутка. Ни за какие коврижки храбрый Ричард не станет на меня стучать. Я же Кеннеди в конце концов!
"Не можешь конкурировать на чужом поле — создай своё". Эта максима прочно засела у меня в голове. Так уж получилось, что звёзд с журналистского неба я не хватал. Но вот звёзды другого, всамделишнего неба Новой Земли только мне и доставались. Необъяснимо, но факт: всё, связанное с пришельцами, шло к читателям "Бостонского клуба" через мои руки. Один-два раза в месяц я подбрасывал высосанные из пальца подробности об инопланетянах. Не бог весть что, но посетители сайта поддерживались в нервном напряжении.
Разглядывая презентацию НАСА, я понял: скоро поток новостей о вторжении увеличится. Уже сейчас в моём портфеле набралось бы спекуляций о зелёных человечках на пару тематических выпусков. А к 564 году Новая Земля забудет обо всём на свете, кроме пришельцев. Насколько сильно будоражит воображение моих современников эта тема?
Я выбрал слайд с живописной картинкой в духе "Звёздных воин". Сдержанная подпись гласила: "Искусственные объекты внеземного происхождения в представлении художника". Поиск её дублей в интернете не принёс результатов. Значит, у меня на руках эксклюзив. Без долгих раздумий я запостил "Искусственные объекты" в свои соцсети.
Через час после публикации количество репостов перевалило за тысячу. Комментаторы соревновались в остроумии. А после обеда меня настигло возмездие — вызов на ковёр к Усатому Картеру.
— Кеннеди, вы кто вообще? — с порога ошарашил главред вопросом. Я уже не мальчик, и мне было что рассказать. Пока я прикидывал откуда бы начать, Картер ответил сам: — По штатному расписанию вы редактор отдела международной политики! Какого чёрта вы крадёте сенсации у отдела сенсаций?!
— Если позволите, сэр, я провёл опрос по теме международной политики. Ёмкость рынка пришельческой тематики колоссальная!
— И так всё известно! Думаете вы самый умный? Хотите оседлать актуальную повестку?!
— Но, сэр! Мне удалось глубже всех погрузиться в новоземельную трагедию! Сейчас у меня в работе цикл статей о влиянии инопланетян на культуру человечества! Вы знали, что в Теннесси существует фэндом пришельцев? Завтра же вам на стол ляжет черновик "Чужих фанатов"!
— А не замахнулся ли мистер Кеннеди на новую рубрику?! Да вы с ума сошли! Журналист без году неделя, а уже в шеф-редакторы метит! Поумнее вас есть люди в нашем клубе! Займитесь своим делом!
Эмоциональное давление Усача выбило меня из колеи. Я вернулся на место вспотевшим и ради успокоения взялся листать свои наброски статьи о фанатах пришельцев.
Как ни крути, а тема небанальная. Сторителлинг — на уровне, слог — превосходный! Иллюстрации, обзор противоречий, анализ ресурсов! Да здесь и Пулитцера маловато!
Аутотренинг взбодрил меня, одышка и сердцебиение унялись. Я полез на сайт фэндома. Там в топе новостей расположился отчёт о туристической поездке чужефилов в 563 год. Я полистал фотографии: сплошное запустение на улицах, необъятные бетонные бункеры и ослепительно синее небо. В конце прилагалась ссылка на туроператора: " МемориТрэвэл. Хронотуризм в любую эпоху! Имеются противопоказания, проконсультируйтесь со специалистом". Позабытый голос дядюшки Оуэна произнёс у меня в голове:
"Говорят, хронотуризм наладим и за месяц выйдем в плюс."
Точно! Шестерёнки сцепились со звонким "кранк!", логическая цепь замкнулась. Родительский день — Ави на Старой Земле — Куда сходить с дочкой? — Хронотуризм в прошлое!
Чат-бот "МемориТрэвэл" потребовал личной встречи с менеджером, поэтому пришлось махнуть в Атланту, Джорджия. Я не сомневался, что с выбором даты и оплатой поездки управлюсь за ланч, но получилось иначе. До конца дня пришлось заполнять анкеты, писать автобиографию и проходить тесты.
— Ах да! Со мной поедет восьмилетний ребёнок, — вспомнилось вечером. — Её тоже замучаете формулярами?
— Нет, что вы! Несовершеннолетние дети всецело на совести их опекунов. Спасибо за терпение, сэр. Ждите звонка.
3 мая 2025 года, накануне родительского дня, электронный голос в телефонной трубке произнёс: "Поздравляем! Заявка одобрена, подробности в Личном кабинете". Там висел календарь с датами, многие из которых были недоступны. Я перезвонил оператору.
— Добрый день, мистер Кеннеди, робот Вертер к вашим услугам. Чем могу помочь?
—Почему я не могу купить экскурсию в любой день прошлого?
— Ха, ха, ха, мистер Кеннеди. Вы же проходили собеседование полгода назад? Так вот, компьютер завершил составление списка дней, в которые вы можете повлиять на своё настоящее. Вам туда нельзя, мистер Кеннеди. Ещё могу чем-то помочь?
Хорошо, пусть так. Я выбрал ближайшую дату — 12 июля 2012 года, и место — немецкий Леголенд. Если восьмилетняя девочка не обрадуется такому подарку, то уж не знаю, чем побаловать этого ребёнка…
— Вы опоздали, — доложил сопровождающий. Похоже, на моих глазах оформился ритуал родительского дня. Отойдя от ворот эконом-класса, я поправил рюкзачок на спине Авроры и спросил:
— Как тебе путешествия во времени?
— Я в полном восторге, — ледяным тоном ответила девочка. Неприятно поражённый, я застыл на месте. Ави не отводила бесстрастного взгляда. Так скальпель мог бы смотреть на предстоящий жизненный путь. Какой уж тут Леголенд? Ави не совладала с собой и фыркнула от смеха.
— Это говорит наша сержант! Правда смешно? "Я в полном восторге"! Ну надо же быть такой надутой, чтобы приходить в полный восторг! А почему ты спрашиваешь про путешествия? Я их обожаю! А что?
Свет вокруг потеплел. На Старой Земле давно уже не осталось здоровых людей, так что весёлый ребёнок производил впечатление солнечного лучика среди чахоточных староземельцев. Мы вошли в зал ожидания предпервого класса. Я почувствовал, что улыбка упирается мне в уши, но держать её в узде не собирался. Звонкая Ави преображала меня на клеточном уровне. С каждой минутой я становился лучше себя прежнего.
С последней нашей встречи дочка подросла и постоянно приплясывала, держась за мою руку. Я нагнетал интригу, на все вопросы отвечая "Скоро увидишь". Мы прыгнули в Атланту.
— Доброе утро! — приветствовал нас усталый консультант агентства. — Так вы и есть та самая леди, о которой Ваш папа говорит без умолку? Приятно познакомиться, мисс!
Я покраснел от удовольствия, а юная леди серьёзно кивнула. Льстец указал на прикреплённый к стене монитор:
— Сейчас свободны двое таймлессов. Выбирайте, сэр. Девушку? Окей. Теперь я расскажу вам о наших правилах. Первое: любое взаимодействие с окружающим миром осуществляет таймлесса. Подчёркиваю — любое. Покупка мороженного, разговор с аборигеном, направление движения — всё идёт через таймлессу. И второе: любой её приказ обязателен к исполнению. Давайте сейчас, на берегу, решим, готовы ли вы к этому? Если нет — забирайте половину депозита и расстанемся друзьями.
— Папа, — словно бы проснулась Аврора, — а куда мы едем?
— В Леголенд, милая. Да, мы готовы.
— Прекрасно. А теперь, — консультант опустился перед Ави на одно колено, — позвольте предложить Вам чупа-чупс, мисс Кеннеди.
Дочка вопросительно глянула на меня. Я изобразил бровью "почему бы и нет?" Аврора потянулась к конфете.
— Стоп. — Ави отдёрнула пальчики, и мы оба воззрились на подошедшую девушку. Приняв из рук консультанта угощение, она отдала его Авроре. Мужчина поднялся.
— Господа, знакомьтесь: Джил Томпсон 007, ваша таймлесса. — Он улыбнулся и добавил тихо: — Два нуля присвоены мисс Томпсон не зря.
Жители Атланты не пользовались скафандрами для прогулок по городу, так как весь он находился под куполами. Бесконечных хлопьев гари не было и в помине. Следуя за таймлессой мы вышли на площадь. Кондиционированный воздух ласкал альвеолы
— Простите мисс, а разве портал агентства находится не в офисе?
— У этих-то проходимцев? Нет у них ничего, кроме клетушки в торговом центре. Стоп, не думаете же вы, что я работаю на "МемориТрэвэл"?
— Разве нет? — удивился я.
— Боже мой, конечно, нет! Таймлессы — государственные служащие, турфирмы перепродают их услуги!
"Спекуляции на туристическом рынке" — начала оформляться в моём воображении журнальная статья. Связь с зелёными человечками пока не просматривалась, но я не сомневался, что она найдётся.
Электрическое такси довезло нас до аэропорта Хартсфилд-Джексон. Здесь таймлесса уверенно направилась к кабинкам предпервого класса.
Меня скрутил острый приступ любопытства. Как мы попадём в прошлое? Нам не дали билетов, а картельное соглашение операторов Машины Времени с недавних пор допускало перемещение только в дату, указанную на билете. И это плюс к синхронизации времени обеих Земель, и куче других ограничений!
Мисс Томпсон положила ладонь на экран терминала, звякнув металлом по стеклу. Интерфейс тотчас изменился, открыв окошко ввода пароля. После верификации появилась дата — 12 июля 2012 года.
— Есть возражения? — спросила таймлесса. Ави расширила глаза и ахнула:
— Какое у вас красивое колечко! Оно живое?
— Ави! — вскрикнул я, смущённый бестактностью, но таймлесса улыбнулась и подняла руку. В мягком свете люксовой кабинки узкая кисть казалась облитой оливковым маслом. "Этой рукой обхватить бы мой... господи Исусе, о чём ты думаешь, старик?!"
— У меня тоже есть браслетик! Мне подарила его... — Тут восторг девочки как водой смыло. На ресницах повисли тяжёлые капли, дочка уткнулась лицом в мой рукав. — Пап, мы успеем заехать к маме? Пожалуйста...
— Ну конечно! Не переживай, вернёмся назад буквально через минуту! Правда, мисс?
Томпсон подтвердила, и мы прыгнули в Леголенд.
Таймлессу здесь знали и любили. Возле турникетов привратник усмехнулся:
— Эй! Чего это вы тут делаете? Все американцы сейчас на Багамах!
Шутка, видимо, давно покрылась кракелюрами, до того привычно рассмеялась Томпсон. Вообще, где бы ни показывалась наша компания, везде расцветали улыбки.
Кроме того, наше появление у любого аттракциона производило опустошающий эффект. Например, очередь желающих прокатиться на лего-катерах бурлила полноводной рекой, но едва мы приблизились, как она утекла в неизвестном направлении. То же самое произошло и с обзорной поездкой вокруг парка, и с полётом на Flying Ninjago: всякий раз лишь мы трое занимали места.
— В чём дело? — остановился я около опустевшего павильона Bionicle. Мисс Томпсон не стала делать вид, будто не поняла вопроса. Пока Ави скакала между лего-человечками, она объяснила, что Леголенды — популярные хроно-туристические объекты, и поэтому в каждом из них работает параллельная инфраструктура Объединённых Земель. Регламент отполирован, неудобства для аборигенов сведены к минимуму.
— Зайдём внутрь или ещё на улице постоим?
Больше я не забивал голову глупостями, а бегал, прыгал, смотрел во все глаза и даже обливался водой вместе с дочкой и мисс Томпсон. Ближе к вечеру мы без сил ковырялись в тарелках с лазаньей. Способность радоваться натёрлась до бесчувствия.
— А вот это кольцо, — устало спросил я, — оно специальное таймлесское?
Мисс Томпсон приподняла правую ладонь. Моё воображение бодро повело меня от ноготков по рукам девушки под блузку. Стоп, тряхнул я головой, стоп! По возрасту я годился ей в отцы!
— Специальное? Нет, что вы! Оно вам нравится, мистер Кеннеди?
Украшение, строго говоря, состояло из двух колец. Одно из них, большого диаметра, находилось у основания безымянного пальца, а второе — поменьше — на его же средней фаланге. Их соединял кольчужный рукав белого золота столь тонкой выделки, что спутать его с чешуёй ящерицы ничего не стоило.
— Я, знаете ли, страстная модница. И частенько пользуюсь служебным положением чтобы достать модные вещи завтрашнего дня. Дуальные кольца войдут в обиход следующей осенью, вот увидите!
Парк уже закрывался. Не привлекая лишнего внимания, наша троица вошла в неприметную постройку. Здесь мы расстались с таймлессой и вдвоём с Ави шагнули сквозь реечный портал в Детройт 2025 года.
— Ещё минута и вы бы опоздали, сэр, — приветствовал нас в Бостоне офицер сопровождения.
— Но не опоздал же? — огрызнулся я. Могила Милены испортила настроение и мне и дочке. Пробираться в тот забытый всеми угол попросту невыносимо! Надо будет перенести могилу в приличное место и оборудовать как положено.
— Выше нос, малышка, — присел я перед хмурой девочкой. — Жизнь продолжается. К следующему разу я что-нибудь придумаю. Будь умничкой, Ави, я люблю тебя! До встречи!
Аврора скрылась в эконом-классе, и ко мне вернулась тревожность. За полгода положение моё в редакции изменилось к худшему. Прошлогодняя выходка не прошла даром. Статья про фэндом пришельцев не попала в марафон "Щупальца прочь от Земли". За место шефа инопланетной рубрики сражались ветераны клуба, а я даже не рассматривался как запасной игрок. Всё шло к увольнению, и если я хотел показать Картеру кто в доме хозяин, то следовало уже сейчас начинать хозяйничать в доме.
Вот бы нашёлся источник горячих новостей о вторжении! Я непременно изловчился бы стать его единственным дистрибьютером! "Мистер Кеннеди, мистер Кеннеди, — бегал бы за мной усатый главред, — не продавайте конкурентам ваши материалы! Просмотры падают, рекламодатели уходят, яхты становятся не по карману! Ну дайте статейку в "Бостонский клуб"! Ну пожааааалуйста, ну, мистер Кееееннеди!"
Беда в том, что вторжение состоится на Новой Земле, а мне туда ходу нет. Да и был бы — не велика победа: ещё 11 лет армада потратит на торможение! Более десятилетия информация будет течь тонким ручейком от учёных в прессу, и я окажусь одним из её безликих потребителей. Эксклюзив? Забудь!
Всё это меня не устраивало. Я принялся строить фантастические планы.
Подкупить кого-нибудь из НАСА? Захватить силой новоземельные телескопы? Загипнотизировать того, кто имеет возможность попасть в день Икс и вернуться ко мне с репортажем очевидца? Загипнотизировать... таймлессу.
Стоп. Что?!
А почему бы и нет?
Джил Томпсон, помимо пижонского номера 007, ничем не отличалась от обычных девчонок. Гипноз денег или обаяние клана Кеннеди творят с такими форменные чудеса. Кроме того, мисс Томпсон уже пользовалась привилегиями своего положения. Идеальная кандидатура!
Я связался с "МемориТрэвэл" и попросил составить календарь туров, интересовавший меня в связке со списком таймлессов. "Извините, не в наших правилах предоставлять информацию о сотрудниках". Я посетовал, что придётся идти к менее принципиальному туроператору. Правила немедленно изменились, и вот я уже выбираю дату из присланной таблицы.
Ближе к полудню 13 июля 1985 года таймлесса Джил Томпсон 007 привела меня в VIP-зону стадиона Уэмбли. Нужно ли удивляться безлюдности этого места, тогда как десятки тысяч человек распирали стадион, словно пышная плоть тугой корсет? Видно Live Aid пользовался повышенным спросом среди туристов во времени, раз для них имелась отдельная ложа. Я нервничал, подыскивая повод перейти к делу.
— Да говорите же! — воскликнула моя спутница после выступления Миджа Юра. — Ясно, что не музыку вы приехали слушать!
Запинаясь от смущения, я произнёс заготовленную речь. Мол, взаимовыгодное сотрудничество; всего несколько файлов в месяц; на Новую Землю мне попасть невозможно, а ей раз плюнуть...
— Стоп. Вы хотите покупать у меня информацию о будущем? Но вы же вроде не по финансовой части...
— Мисс Томпсон, я хочу покупать у вас информацию об инопланетном вторжении. Научные статьи, астрономические снимки — в общем, ужасы завтрашнего дня.
Таймлесса посмотрела на меня с таким скепсисом, что я открыл было рот для оправданий, но не успел — она согласилась. Цена оказалась высокой, однако годовое содержание от фонда Кеннеди и зарплата журналиста позволяли мне и не такие траты.
— Как вы собираетесь передавать материалы? Я бы предпочёл личную встречу...
— Я тоже, — ответила мисс Томпсон с особенным выражением, которое я не распознал.
— Рестораны? Кафе? Кинозалы? Где мы встретимся?
— Мистер Кеннеди, жизнь вне времени отличается от обычной. Таймлесс не имеет постоянной прописки, мой дом — поток Времени.
— Серьёзно? Да ладно! — Однако расспросы ни к чему не привели. Наши встречи могли случиться исключительно как туристическая поездка в прошлое.
Теперь, когда сделка состоялась, великий концерт стал обузой. Я приуныл, ближайшие восемь часов представились мне тяжёлым испытанием. К собственному удивлению я предложил:
— А давайте пожмём руку Королеве?
— Здесь нет королевы, — отмахнулась Томпсон, — максимум принцесса.
— Ну как же, здесь определённо есть Королева!
— Стоп. Вы предлагаете... Нет. Хотя знаете что..? А давайте! — Таймлесса сноровисто расстегнула дополнительную пуговицу на блузке. — Этого, конечно, делать нельзя, но, если очень хочется, то можно.
И увлекла меня сквозь людское разноцветье. Мы понеслись между изгибами тел, через музыку, улыбки и запахи. Будь я лет на двадцать помоложе — порвал бы танцпол! Сбоку от сцены, в районе оглушительных динамиков, нас остановил непроходимый заслон охраны. "Я от Мэри!" закричала Томпсон изо всех сил, и её одну пропустили к артистам. "Ждите тут, я скоро" — вот и всё, с чем лысеющего клерка Джона Кеннеди бросили в опасном мире восьмидесятых. Напомнил о себе кишечник, поясница налилась свинцом. На меня демонстративно не обращали внимания, как бы говоря: "Старикам тут не место".
Чуть раньше, чем я умер от тоски вернулась таймлесса. Вот уж кто не скучал! Она возбуждённо дышала, на груди её чернела надпись: "Классные сиськи, дорогуша!" Не говоря ни слова, мисс Томпсон протянула мне руку, на которой другим маркером значилось: "Роджер Тейлор".
— Как вы могли меня бросить! — упрекнул я девушку чуть позже в неприметном фургоне рядом со стадионом.
— А что бы с Вами сталось, мистер Кеннеди? Вы пришли ко мне поправить своё настоящее, а не изменить чьё-то прошлое, разве нет? Да и куда бы Вы делись? Затерялись в толпе? Что ж, искать людей я умею, и в запасе у меня вечность, — улыбнулась она. — Сделку заключил, руку Королеве пожал — и всё равно недоволен! Ну что за человек!
Мы условились о встрече в следующем месяце, на том и расстались.
На первый взгляд могло показаться, что мой план провалился. Статью, которую я подал на утверждение в качестве хэдлайнера номера, Картер даже не дочитал. На декабрьской планёрке он лично выдернул меня из массы сотрудников, поставил к стенке и расстрелял.
— Я вскормил на груди змею! — брызгал слюной Картер. — Этот подонок уже воровал у нас горячий материал! Я дал ему шанс искупить вину перед Родиной, так нет же! Кеннеди вновь ударил в спину! Он снова обокрал всех нас!
— Но... Но я же принёс статью в журнал...
— Заткнись! Твой долг — передать материалы в редакцию, а не тешить гордыню своим именем под статьёй!
— Но, сэр...
— Уволен! Убирайся с глаз долой!
Перформанс выходил таким ярким, что многие снимали его на видео. Прокричав "Вон отсюда, засранец!" главред разорвал на мне сорочку и плюнул на грудь. Я попробовал защититься, но Картер ловко развернул меня и пнул под зад. Я влетел в стулья, покатился кубарем и вышиб дверь. Там, словно мешок с деталями конструктора, и затих некогда гордый сын клана Кеннеди.
— Так будет с каждым! Только дайте повод! — орал Картер в переговорке. Я не к месту вспомнил, что в юности клялся наказывать любое рукоприкладство к своей персоне. Какое счастье, что жизнь выбила из меня эту дурь. Иначе сколько же людей пришлось бы сжить со свету!
— Вы ещё пожалеете! — крикнул я, сунувшись на последнем издыхании в дверной проём, и убежал. Картер взорвался обидным хохотом. Руки мои опустились. Я просидел всю ночь на холодной кровати, рассматривая фотообои.
Ранним утром моя квартира наполнилась бородатыми амбалами в спортивном трико. "Не заперто" — вот и все оправдания незваных гостей. Некто щуплый, похожий на дитё в толпе усатых нянь, представился Шрайвером и показал мне запись картеровых выкрутасов.
— Это вы, мистер Кеннеди? Нельзя позволять такого, это порочит семью! Раздевайтесь, будем снимать побои.
Я послушно спустил трусы. Даже вивисекция не вызвала бы сейчас моего интереса.
Синяки не сходили неделю, заплёванная грудь покраснела от стыда. А в следующий понедельник меня пригласил отобедать председатель совета директоров "Бостонского клуба".
— Мистер Кеннеди, сэр, — почтительно произнёс он между первым и вторым кусочками лобстера. — От имени "Клуба" приношу вам извинения. Ваши друзья торопились как могли, но Бертран поднял на уши всех окрестных Картеров, и битва затянулась. Однако мы стояли на смерть: главред должен уйти. И нынче я имею честь просить вас о возвращении на прежнюю должность.
— На прежнюю не хочу, — отрезал я. Даже представить свидетелей моего унижения снова коллегами было невыносимо.
— А какая должность желательна, сэр? Видите ли, меня проинструктировали одному не возвращаться.
— Ваша, господин председатель. Спасибо за обед. Я пойду?
— Постойте...
Я сел обратно на стул.
— Это не шутка? — Будто пелена упала с глаз, и всё разнообразие карьерных перспектив распахнулась передо мной. — Можно выбрать всё, что пожелаю?
— Да, мистер Кеннеди.
"Хочу стать царицею морскою", чуть не сорвалось с языка, но всё же не сорвалось.
— Главный редактор, — выпалил я и моментально испугался: — Нет-нет, не главный, а шеф-редактор рубрики о пришельцах. Точнее так — "Господин шеф-редактор".
Ох и напились же на радостях господа председатель и шеф-редактор!
Два пакета мисс Томпсон, находившиеся в моём распоряжении, как будто бы обладали коммерческим потенциалом. В отличие от прошлых моих заметок, они выглядели надёжными документами, а не спекуляциями на чьих-то домыслах. Ими я и решил открыть новый раздел журнала.
Первый кейс — коммюнике НАСА о сворачивании программы "Палеокосмонавтика" из-за гибели автоматических станций — требовал много пояснений. Вторая история, изложенная в той злополучной статье, смотрелась нагляднее и страшнее. Кроме того, я её уже написал.
Итак, в 561-м году будет потеряна вся спутниковая группировка на орбите Земли. В течении недели пришельцы расчистят околоземное пространство и небеса буквально запылают круглые сутки. Фото и видео прилагаются.
Спецпроект, который я назвал "Отсюда виднее", стартовал великолепно.
Так и повелось с тех пор. Раз в месяц я встречался с мисс Томпсон в каком-нибудь живописном уголке прошлого, где покупал свидетельства надвигающейся катастрофы. Я представлял себе, как таймлесса, подобно шпиону Её Величества, крадётся по коридорам секретных лабораторий. Правда, воображение быстро уводило меня на кривую дорожку объятий и поцелуев, так что требовалось изрядное мужество, дабы вернуть старика в рамки приличий.
Малышка же Ави превратилась в чудесного товарища по играм. Вместо инфантильного согласия, она стала сама предлагать маршруты путешествий. Мы побывали на Галапагосских островах по мотивам романа Воннегута, на Кубе после урока истории, на шоу Дэвида Боуи, короля гоблинов. Мы переваливали через горы, встречали рассветы над пустыней, слушали истории о призраках в свете чадящих факелов.
Программа родительских дней менялась, но три вещи оставались постоянными — взаимная радость, таймлесса Томпсон и могила Милены в качестве эпилога.
— Здравствуй, мама.
Голос Авроры менял тембр. Исчезала милая картавость, терялись серебряные колокольчики. Звук становился глубже. Это тихое обращение к мертвой женщине причиняло мне жгучую боль: услышать такую Ави я мог и не мечтать.
Она вынимала из кармана сложенное письмо и клала квадратик на плиту благоустроенного мемориала типа "Default+". Еженедельный цикл очистки уничтожал послание, и дочка, наверное, поддавалась иллюзии доставки письма адресату.
Однажды я незаметно подобрал его и прочёл. Ни слова обо мне, только друзья, неразделённая любовь и воспоминания о Детройте. Больше я никогда не читал чужие письма.
Всё это быстро превратилось в рутину. Даже попытка развеяться фотосъёмкой архитектуры прошлого скоро влилась в обыденный распорядок. Оставалось смириться, что я и сделал.
Шли годы. Летом 28-го Джил Томпсон и я стали любовниками. К этому привёл проливной дождь, заставший нас на альпийском лугу. Когда мы выходили из охотничьего домика, ничто не предвещало грозы. Однако через четверть часа потемневшее небо бабахнуло так, словно копило ярость с 1945-го. Зарядил тёплый ливень, таймлесса первой припустила назад к избушке, а я замешкался и вбежал под крышу минутой позже.
Мы оба дрожали от озноба. Томпсон разожгла камин и вдруг скинула мокрое платье. Тело девушки, явно созданное зацикленном на женственности божеством, оплетали прозрачные полосы. Поддержанная ими грудь казалась выше, талия — тоньше, а бёдра — желаннее.
— Где мой Лизиноприл? — прохрипел я. Джил закрыла мне рот поцелуем. Я наконец-то потерял рассудок и одежду в её умелых руках.
Наши тела подходили друг другу, как детали швейцарских часов, эмоции, высвобожденные взрывом, измерялись в миллионах Джоулей. Из моих старых чресел Томпсон высекла без малого адский пламень. Под конец марафонского истязания, я задал вопрос, волновавший меня долгие годы:
— Почему 007? При мне ты ни разу не пользовалась лицензией на убийство.
— Стоп, они так и не успокоились? — вскинулась Джил. — Вот казалось бы — посмеялись и хватит. Нет же, повторяют, как заведённые! Ну какая лицензия, какой Джеймс Бонд! Ты разве не встречал номерных людей?
Девушка поднялась с подушек. Не верилось, что такая красота существовала вне рамок киноэкрана. Счастливый блеск покинул её глаза, черты лица ожесточились.
— Клоны — лучшие таймлессы! Никем не рождённые и никого не родившие, эти бабочки не произведут никакого эффекта. У нас теперь появятся проблемы?
Я уверил Томпсон, что проблемы возникнут у всех, кто встанет между нами.
Следующей зимой Аврора захотела провести родительский день на Старой Земле. "Ты хорошо себя чувствуешь? —удивился я. — Может лучше прыгнем в донадрывный Аспен? В прошлом зима выглядела приятнее, чем в 2029 году. Но Ави настаивала, и я уступил.
Рождественский Страсбург представлял собой игрушку "Снеговик в шаре". Под центральным куполом включили зимний распорядок дня, понизили температуру и запустили сеансы снегопада. Возле ёлки на площади Клебер специальные устройства намели сугроб ростом с человека, и пушистый конус стал похож на открытку. Стеклянные украшения всевозможных форм и расцветок изображали рождественские истории. Столпившиеся вокруг дерева зеваки пользовались биноклями, ибо шарики висели не только на уровне глаз, но и на каждой ветке вплоть до звезды на вершине необъятной ели.
Ярмарка Младенца Христа буквально ломилась от сувениров. Завершая третье погружение в лабиринт лотков, я не сомневался, что изумился уже всем её чудесам, но нет, Ави тянула меня к устью нового ряда. К счастью, энергии маленького исследователя имелся предел — заказанный столик в ресторане "У Крокодила".
Я заранее настроился на долгое ожидание, поэтому, сделав заказ, принялся расспрашивать дочку о жизни в лагере. Ей и самой хотелось что-то рассказать.
— Представляешь, на уроке мужества нам показывали старый фильм. — Едва Ави начала говорить, я понял: никакое другое общение не доставляет мне большего удовольствия. — Ну, знаешь, медленный такой... Про взрослую тётку, которая мечтала драться на ринге. Никто ей не верил, потому что она такая, ну, неподходящая для мордобоя. Понятное дело, своей цели она добилась, иначе о чём кино? Вот только в конце её так треснули, что стала тётя овощем...
— Интересно. Как называется картина? Может я тоже смотрел?
— Не помню... Все ребята смеялись над дурочкой: ну кто её тянул в бокс? Сиди дома, мечтай о домашнем! А я вот думаю: завелась у человека мечта — разве плохо? А что стоит она дорого, так сама мечта не делается от этого хуже, да?
С ответом не следовало торопиться. Самым правильным было бы объяснить дочке концепцию "цена/качество". Но такой ли рациональности ждала от меня Ави? Тем более в Рождество... Я улыбнулся и уставился в окно.
На улице кружились снежинки, редкие прохожие выходили из-за плеча Авроры и скрывались за краем оконной рамы. Что бы сказал своей внучке согбенный мсье, кативший кресло на колёсах через поле моего зрения? "Вырастишь — поймёшь"? А бабушка в кресле добавила бы: "Как детки появятся, так сразу во всём и разберёшься"?
Вдруг старик остановился и прижал руки к груди. Кресло покатилось прочь от оседающего на тротуар мсье, а мадам, выпростав из кокона пледов черепашью голову, беззвучно закричала.
Я дёрнулся на помощь, но тут же опомнился: в городе с избытком хватало спасателей. Аврора заметила мой порыв, обернулась, вскочила.
— Не беспокойся, пожалуйста, — рассудительно произнёс я и растворился в истерическом восторге.
Помогать! Спасать! Бежать во весь дух навстречу опасности! За родину! Я отпихнул свой стул и ринулся на выход.
В дверях образовалась давка. С боков толкались матери семейств и румяные коммивояжёры, позади напирали официанты с поварами. Ави была уже на улице, вокруг собралась толпа. Дверной косяк треснул, и все, кто столовался "У Крокодила", выплеснулись наружу. Сотни рук поймали кресло-каталку, старого сердечника подняли и куда-то понесли.
Я запел "Ангелы с высот небесных", которую затянули на правом фланге, но воодушевление постепенно сходило на нет. Люди ошалели потянулись обратно в ресторан.
Там царила тишина. Не в своей тарелке ощущали себя не только гости, но и персонал. Наконец из кабинета появился управляющий директор и нарушил оцепенение: "Arrêtez de bayer aux corneilles! (Хватит считать ворон!)" Официанты побежали на кухню, фоновая музыка стала чуть громче, зазвенели столовые приборы.
— Ави, — спросил я потому что больше спросить было некого. — Какого чёрта сейчас произошло?
— Это не я! — вскрикнула дочка. Моя вилка с ломтиком ростбифа грохнулась на тарелку. — Оно само! Нечаянно... Прости, папа!
Я поспешно расплатился и вывел девочку на улицу. Аврора нервничала. "Милая..." скрывая беспокойство присел я перед ребёнком. Однако она не дала мне договорить.
— Я больше так не буду! Пострадавших же нет, правда? И не заметил никто...
— Да господи ж, помилуй, о чём ты?!
— Это всё... — Ави теребила карман синей шинели. — Это всё феро.... монтры.
— Феромоны.
— Да-да, феромоны. Они у меня лучшие в классе! Только с контролем не всё хорошо... Если узнают, что я не сдержалась, — оставят в младших Комиссарах на второй год!
— Какие комиссары, какие феромоны?!
— Папа! — бросилась мне на шею дочка, — Не выдавай меня, пожалуйста! Не хочу быть второгодницей, стыд-то какой!
Тёплая волна любви затопила всё вокруг. Разумеется, никому ничего я не сказал.
Тем не менее вопросы никуда не исчезли. Летом 30-го я решил серьёзно поговорить с Ави. Как ей удалось добиться такого разрушительного воздействия на чувства окружающих? Что с ней сделали в лагере? Травили химией, резали на операционном столе? Аврора — единственная жертва изуверов? Я этого не оставлю, засужу Армию обороны на смерть!
Но глядя на счастливую дочку, купаясь в ауре её детской любви, я не чувствовал сил лезть со своими страхами. Да и сами страхи превращались в страшилки рядом с моей Утренней звездой. Так что мы провели родительский день на Камчатке в обществе медведей и красной от истощения нерки.
Окончание главы
Окончание главы