22
Апреля
2022
Глава 18 (2/2)
Начало главы

Между тем приближение 564 года делало статьи проекта "Отсюда виднее" всё более тревожными. Так, например, в 2031 году читатели в ужасе следили за финалом "космической гонки". Вот что я рассказывал современникам.
Заняв геостационарные орбиты, пришельцы подвесят над Землёй километровые шары. Спектральный анализ покажет, что состоят они из вольфрама. Падение этих искусственных астероидов будет угрожать землянам неисчислимыми бедами, начиная от пробуждения супервулканов и убийственными цунами, заканчивая вскрытием слоя газогидратов.
Штаб обороны поспешно распорядится переоборудовать в ядерную бомбу ракету, готовую к старту, и нанести удар по одному из шаров с мыса Канаверал. В 120-ти километрах над уровнем моря ракета будет сожжена энергетическим импульсом. А спустя три часа один из инопланетных кораблей сбросит вольфрамовый цилиндр, и космодром имени Кеннеди погибнет в прямом эфире.
Военные решатся на второй удар. С космодромов Цзюцюань и Байконур устремятся к противнику ракеты, которые так же погибнут безо всякого толка. В ожидании возмездия в воздух поднимутся сотни самолётов-перехватчиков, и не напрасно. Из сброшенных кинетических снарядов один удастся отклонить с траектории, а второй перехватить не получится, и он достигнет Байконура.
Командование отдаст приказ об эвакуации персонала других космодромов. В течении суток все объекты, напоминающие стартовые площадки, подвергнутся орбитальной бомбардировке.
Заносчивые директора направлений, все эти Дюпоны, Херсты и Джонсоны, считали нужным поздравлять меня с удачными статьями. Я стыдился, ведь самому писать мне уже не приходилось. Но материалы-то безымянным авторам шли от меня! Так что поводов для гордости имелось в избытке.
Даже Аль-Яфаи разобралась наконец с кем имеет дело. От былого высокомерия не осталось и следа. Больше не позволяла себе кадровичка подлавливать меня у стойки барристы. Нет, Фатима подавала заявку на приём заранее и заходила в кабинет с поклоном.
— Мистер Кеннеди, — так начинала теперь разговор со мной бывшая госпожа. Начала так и на этот раз, явившись не по долгу службы, а по зову сердца. — Не будет ли Вам угодно подписать петицию от имени коллектива? Это гражданский долг каждого американца. Столь выдающийся человек, как вы, просто обязан проявить солидарность с народом!
Фатима положила передо мной трёхстраничный документ. Я не видел причин читать его, поэтому кадровичка протянула лист с кратким содержанием. Граждане Соединённых Штатов требовали равного представительства мужчин и женщин в Армии обороны.
— А разве армия учитывает пол кадетов? — удивился я. Речь идёт о вспомогательных частях, пояснила Фатима, сейчас рекрутируют только мужчин, что недопустимо. Женщины — не меньшие патриоты Земли, и вообще, дискриминация по половому признаку есть постыдный атавизм!
— Нет, — Оттолкнул я бумажки. Из уст Фатимы Аль-Яфаи особенно странно звучало недовольство гендерным неравенством. — Женская доля — рожать солдат, молиться и готовить сэндвичи. Ещё просьбы есть? Я вас больше не задерживаю.
В противовес карьерным успехам, отношения с Ави постепенно портились. Девочка вошла в подростковый возраст, характер её изменился. Наши приключения среди летней зелени прошлого тяготили дочку, она отзывалась об армейских друзьях с большим восторгом, чем о путешествиях со мной. Стариковские причуды ни в какое сравнение не шли с шалостями курсантов. Может быть, из-за этого всё более важное место в моём сердце стала занимать таймлесса.
— Эх, был бы я на тридцать лет моложе...
Париж начала нулевых радовал глаз, ласкал слух и обоняние. В общем, разительно отличался от города любви 2032 года. Вдвоём с Джил мы гуляли на Марсовом поле. Ветер играл её тонким платьем, и мешал мне сосредоточиться на фотографировании Эйфелевой башни. Я стиснул зубы. Видоискатель, Париж, башня.
В кадр неожиданно попала группа людей. Ещё секунду назад их не было. Тоже, надо полагать, хронотуристы — никто другой не имел шанса оказаться так близко от меня в прошлом. Юноша и девушка принимали вычурные позы, а крупная женщина суетилась перед ними с видеокамерой. Свадьба, не иначе.
— Эх, был бы я на тридцать лет моложе... Ты бы вышла за меня, Джил?
— Тридцать лет назад мы бы не встретились, — помедлив улыбнулась она.
— Не о том речь. Будь я моложе, приняла бы ты мою руку и сердце?
Таймлесса потупилась, чего я никак не ожидал. Иные причины для отказа, кроме возраста, на ум не приходили.
— Я был бы под стать тебе, молодым и красивым, соглашайся, Джил!
— У меня есть полчаса на раздумье?
Увиливание от ответа не походило на её обычное поведение. Здесь таилось что-то большее, чем кокетство.
— Ладно, почему я? Почему ты сейчас со мной, а не в постели с ровесником?
— Франция, Джонни, это божественно...
— Джил!
— Что "Джил", что? Видел этих молокососов? Хочешь к ним в постель, а? Вот и я не хочу.
— Удивительно, что ты...
— Нет! Удивительно, что ты! Я навела о тебе справки...
— Навела что?
— Стоп! Только не говори, что не расспрашивал обо мне!
Да, несколько раз я обсуждал нравы таймлессов на вечеринках, но оправдываться за это не собирался. Солнечный день потемнел в моих глазах, весёлый ситчек платья перестал гальванизировать либидо.
— Кто дал тебе право копаться в моем прошлом?! — зашипел я в ярости.
— Как ты вообще посмел касаться меня после департамента эскорта?! Скольких Эмми ты отправил в бак?! — возопила таймлесса. Я покосился на далёкую свадьбу. Маленькие фигурки стали проявлять беспокойство. "Не устраивай сцены", цыкнул я и схватил Томпсон за локоть. Она вывернулась:
— Я такой же потребительский продукт, как и ваши Эмми! Просто одним прикрутили страсть к Молча, а другим — любовь к старикам!
— Что ты мелешь?!
Казалось бы, скандал едва набрал обороты, но гнев таймлессы утратил остроту, девушку затрясло. Я нежно обнял её. Развести меня на ласку — в этом Томпсон не знала себе равных. Позже в постели, всё ещё соединённая со мной, но уже обессиленная, она прошептала:
— Геронтофилия. Мы встречались несколько раз... Клоны Джил Томпсон... По двое, по трое, иногда больше. Все оказались разными. Кто-то носит Гуччи, кто-то предпочитает Макс Мара. Но каждая служит таймлессой и течёт от стариков, особенно от богатых. Вот и получается, что вся наша линия наделена любовью к хронотуристам от самого появления. Очень удобно, правда? Не ты ли приложил к этому руку?
— Боже упаси! А твои пристрастия распространяются и на бабушек тоже?
— Дурак, — улыбнулась Джил и ушла в ванную.
Весной 33-го Ави появилась из кабинки эконом-класса необычайно возбуждённой. Я обрадовался: вялость девочки-подростка раздражала особенно сильно.
— Смотри, как я умею! — она уставилась на меня широко раскрытыми глазами и вдруг затянула их прозрачной плёнкой, вылезшей из уголков у переносицы. Я отшатнулся. Кожа втянулась обратно, взгляд снова стал человеческим. Ави захлопала в ладоши. — Классно, правда?! Знаешь, как сложно моргать внутренним веком? Я целый месяц училась! И ещё это очень щекотно! Говорят, можно менять... диоптрии и прозрачность! Ну ведь супер, правда?
Сказать, что я пребывал в ужасе, означало бы проявить арктическое хладнокровие. Я вообще не представлял, как дальше общаться с дочерью. На языке вертелось "изыди, чудовище", но меня остановила сложность доказательства вины Ави.
Как и в прошлый раз, я не нашёл в себе сил обсудить с дочкой приобретённые ею... способности. Про себя иначе как увечьями эти изменения я называть не мог. Но разве по своей воле девочка стала монстром? Разве кто-то спрашивал, хочет ли она уподобиться "тридцатилетним крепышам" из Невады? Разве перестала Аврора быть мне дочерью? И с мотивами командования Армии обороны, честно говоря, спорить было сложно: близится необычная война, солдаты для неё потребуются соответствующие.
Военная же доктрина опиралась на ресурсное превосходство землян. Намечался неостановимый поток солдат, горючего, боеприпасов, еды — "рог изобилия", и тот выглядел недостаточно сильной метафорой для запланированного извержения богатств. Да возникни такая нужда, и фронты мировых войн опустеют: техника и бойцы отправятся защищать нашу общую планету, а не своих личных фюреров!
Вольфрамовые кувалды, и те лишились статуса смертельной угрозы. И раньше-то речь не велась о прорыве всех шаров к поверхности, однако запланированные потери, в миллиард человек за месяц, не устраивали Объединённые Земли. С нынешними технологиями нам оказалось по силам растянуть входящий портал перед вольфрамовой сферой, а исходящий — в космосе старых добрых дней.
Кроме того, всех новоземлян снабдили маркерами Машины Времени. Их новая модель реагировала на мысленные команды, возвращая хозяина в предвоенное прошлое. Ассортимент женских браслетов насчитывал сотню моделей. На запястье Авроры, к примеру, мигала глазками Хеллоу Китти. Мужские же браслеты ограничивались единым дизайном. Их требовалось многократно больше, чем женских, и удержать низкую стоимость позволяла только однотипная штамповка.
В общем, по всему выходило, что победа будет нашей. Но смогут ли остаться победители людьми, на этот счёт у меня имелись сомнения.
— Пойми, — втолковывал я Джил, сидя на постели в большевистском Петрограде, — проклятые инопланетники уже причинили непоправимый вред — заставили нас превратить детей в нелюдей! Тебя это не пугает?
— Не-а. Не мои же дети. — Прошедшие годы не изменили убеждений таймлессы.
— Но это будущее человечества!
— Ну и ладно! Тому, что мне дорого, ничего не грозит. Эпоха диско не пострадает, даже если лапы Чужих дотянутся до твоего настоящего, эра Матриархата начнётся и кончится, а Карфаген будет разрушен несмотря ни на что! Я живу вне времени, забыл?
— Так тебя волнует только личная безопасность?!
— Стоп, нет конечно! Что действительно не даёт мне покоя, — девушка рывком приблизила ко мне лицо и приложила палец ко лбу, — так это монобровь.
Такого поворота я не ожидал. С каждой новой подробностью вторжения я заводил этот разговор, и всякий раз мои аргументы разбивались о бесхитростный эгоизм таймлессы. Злиться на неё не хватало сил, тем более что значительная часть современников считала так же: на наш век хватит, и слава Богу!
— При чём тут монобровь?!
— Джонни, в 37-м году все будут носить монобровь, — убеждённо заявила Томпсон. — Тренд набирает обороты, модные дома обязательно выводят на дефиле моделей с монобровью. Мещанин, правда, не готов ещё принять такую изюминку, но нет сомнений, что 2037-й станет годом её триумфа!
Я рассмеялся:
— Так что ж ты сама не следуешь тренду?
— Нуууу... — Джил смущённо отвернулась к стене, — я лишь слабая женщина. Хочется, знаешь ли, посмотреть, как монобровь выглядит на реальных людях, а не на подиумных красотках. Жаль, что нет пока ни туристов из 37-го, ни экскурсий в этот год.
В 2036-м Авроре исполнилось 20, а мне — приблизительно 60. До закона "Минута за минуту" всякий жил во что горазд, путаница с годами никого особо не волновала. А после синхронизации Земель вычислить возраст таких, как я, оказалось затруднительно. Меня самого устраивал приблизительный возраст, но Ави — совсем другое дело.
Мы условились отметить её день рождения на берегу моря в один из солнечных четвергов 20-го века. Увидеть море и навалять пришельцам — давняя мечта дочки. Джил Томпсон не могла составить нам компанию. В её расписании не нашлось ни одного свободного часа, и я нанял другого таймлесса: откладывать родительский день было некуда. Коротко говоря, у нас с дочкой намечалась последняя мирная вечеринка.
Однако пятничным вечером меня призвала к себе коммерческий директор.
— "Бостонский клуб" аккредитован на эксперимент 29 марта. Держите пропуск на военную базу в Скалистых горах. И билет предпервого класса...
— Прошу извинить, мадам, но у меня другие планы. Ибо сказано: отдыхал Господь на шестой день от работы своей.
— Ой, вот не надо только этой библейщины! — Директор изобразила гримаску на фаянцевом лице. — В призовом фонде кресло главреда, мистер Кеннеди. Неужто вы намерены отказаться?
Я передумал быстрее, чем прозвучал вопрос. В таких случаях выпукло проявляются лидерские качества личности. Это называется "ситуационной этикой", и здесь успешный человек обыгрывает неудачников десять раз из десяти. К тому же глупо считать, что «день рождения» — это целый день. Поэтому я перенёс встречу с Ави на вечер субботы.
"Но я прибываю в 8 утра! Мы же договорились!", — возмутилась дочка.
"Погуляй где-нибудь, у папы дела", — парировал я.
"Так нечестно! Предупредил бы заранее, я б не пропустила тренировку!"
Эх, молодёжь! Как-будто нет ничего важнее тренировки!
На первый взгляд, эксперимент напоминал "концерт" в Неваде двенадцатилетней давности. Опять редакционное задание, опять военные, опять у чёрта на рогах. Даже к бункеру NORAD меня доставили в числе немногих журналистов тоже на вертолёте. А уж колорадский ландшафт за бортом походил на невадский, как одна грязная дыра на другую. Та же непроглядная темень, те же хлопья гари, тот же вязкий газ, именуемый почему-то воздухом. Как пить дать — покажут очередного мутанта, съесть пришельцев которому не сложнее, чем вильнуть хвостом. Зря я отложил свидание с Ави на вечер, с новым чудо-оружием управимся до обеда.
Трибуны зрителей расположились на смотровой площадке над залом с высоченным потолком. Кругом — хтонический камень, из декораций — два обращённых к нам открытой гранью куба-великана. К вящему удивлению, я узнал в них порталы, через которые первая волна нашествия проникла в Нью-Бремен. Однако ими сюрпризы на исчерпывались.
Грета Шварц! Да-да, та самая женщина-скульптура, подарившая некогда агенту Смиту флэшку с Машиной Времени! И чего ей неймётся? Пора бы успокоиться на старости лет, но нет, куда там! Грета по-прежнему в лабораторном халате проводит научные эксперименты. Я накинул час к продолжительности шоу.
С той галёрки, где разместили репортёров, подробности не просматривались. Вид сверху давал только общее представление о сцене. Хорошо хоть мониторы по бокам бронированного окна вносили ясность в картину. Я включил запись на Айфоне и пододвинул его ближе к динамикам.
— День добрый, коллеги, — глядя в объектив камеры, открыла представление профессор Шварц. — Сегодня мы поймаем пришельца. Всё самое интересное никто из нас не увидит, поэтому я расскажу, что есть необходимо знать.
Светлый лик старушки сместился в нижний угол экрана, уступив место презентации. На заднем плане лаборанты выкатили стеклянный ящик и подключили его к силовому кабелю. Внутрь ящика без проблем поместился бы грузовик, а плавность хода подошла бы скорее мыльному пузырю, чем гаражу для грузовика.
— Общеизвестно, как сильно делают влияние сегодняшние действия на расчётное будущее, — напомнила профессор. Экран заполнили кадры падения серебристого дождя из грозовых туч. Угол съёмки поменялся, и стало очевидным искусственное происхождение капель: их пунктир вызывал беспокойство идеальным строем, а у самой земли они расходились веером в разные стороны. То тут, то там ручьям-колонам приходилось огибать препятствия, и видео длилось достаточно долго, чтобы узнать в них прибрежные домики, электромобили, деревья. Получалось, что размером "капли" превосходили джип! Шварц вернулась к рассказу, а я прибавил ещё час к длительности эксперимента. Такими темпами я опоздаю к Ави!
— Вы смотрите отчёт последней матриархальной разведки в апрель 564 года. Говорят, данные первых полётов шокировали Матерей Общества полным отсутствием признаков человеческой деятельности. Исключительно пришельцы, кипящие океаны, вулканы и метан. Сейчас положение дел полностью есть изменённое. Взгляните на это видео недельной давности!
Экран заполнила типичная картинка летнего блокбастера. Небо непрерывно мерцало, земля искрилась вспышками выстрелов. Из-за края кадра бил дивизион тяжёлых орудий. Разведывательный дрон накренился, в поле зрения попал дымный след. Взрыв на мгновение ослепил датчик, а потом картинку сменила рябь помех.
— Да, наши зонды уже лет десять как сбивают недалеко от места появления. Но это не иметь важность. И полученных сведений достаточно для понимания: земляне успешно сражаются. С Машиной Времени мы неодолимы. Сегодня мы сделаем ещё один шаг к победе!
— Скажите, профессор, а это не опасно? — наклонился к микрофону один из журналистов. Шварц повернулась в сторону смотровой площадки. Нервный парень помахал сквозь толстое стекло, Грета кивнула и произнесла, не скрывая сарказма:
— Жить вообще опасно, молодой человек. Спешу вас успокоить, это не есть первый эксперимент. В прошлом месяце отсюда отправилась ядерная торпеда в брюхо десантному транспорту!
— Но вы же говорите о предполагаемых успехах, да? По вашим словам, дроны-наблюдатели не успевают прожить так долго, чтобы и бомбу навести, и зафиксировать результат!
— А можно с вопросами вы подойдёте к профессору после выступления? — потерял я терпение. — У некоторых, между прочим, не все дела на сегодня переделаны!
— Тонко подмечено, — ухватилась за реплику зануды Грета Шварц. Не иначе как эти двое сговорились испортить день рождения моей дочке! — Прелесть в том, что нашим засланцам нет нужды брать ориентацию на местности. Всё давно рассчитано до миллиметра. Как бы ни развивались события, пришельцы выбрасывают планетарный десант по одному и тому же расписанию одним и тем же манером в строго определённых, неизменных ни при каких обстоятельствах, точках. И нам доподлинно есть известны координаты. На высоте пяти километров ничто никогда не влияет на порядок высадки. Даже подрыв мегатонны тротилового эквивалента не поломал сценарий! Откуда мне это известно? Я подгадала детонацию так, чтобы она стала попавшей в объектив разведывательного дрона.
— Извините, а можно поскорее перейти к основному блюду?
— Да перестанете вы перебивать?! — возмутилась дама с яркой помадой на толстом лице. — Страдайте про себя, а не про нас. Нам же интересно, верно?
Журналисты закивали, сделавшись мне сразу неприятными. Профессор воспылала косноязычным энтузиазмом и обогатила лекцию ворохом ненужных деталей.
Качество слайда не устраивает? Вот вам картинка в высоком разрешении. Не понятно строение десантных капсул? Вот вам реконструкция! А вот спецификации ловушки (магнитные поля на антигравитационном ходу плюс маркер Машины Времени), а вот варианты целей для поимки ("Верхняя? А может та, что посередине?"), а вот список авторов в алфавитном порядке... Я уже находился на грани апоплексического удара, когда Шварц выдохлась и дала команду грузить ловушку в исходящий портал.
"Пусть всё это обернётся эпическим фиаско", взмолился я.
— До трансфера осталось... 58 секунд, — громко сообщил кукольный голос. Освещение в зале потускнело, как если бы возросла нагрузка на сеть. — 57...
— Моя коробочка возникнет в 9:35 утра 12 апреля 564 года вокруг объекта B и немедленно уйдёт в обратный прыжок...
— 45... 44...
— ... а здесь мы рассмотрим пленника, пока он находится скован магнитными полями...
— 39...
— ... и затем сдадим его в поликлинику на опыты.
"Факир был пьян, фокус не удался", словно наяву услышал я оправдания Греты. 15 секунд... 10... Что ж, значит не подведу Ави.
— Трансфер завершён. До трансфера осталось... 58 секунд... 57...
— Кто-нибудь может хотеть кофе? — спросила профессор, заглянув в камеру. Лицо на мониторе собрало морщины над бровью, глаза засияли лихорадочным блеском. — Да не бойтесь! В конце концов, мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут!
— До Колорадо-Спрингс нас подбросит тот же вертолёт? — обратился я шёпотом к пехотинцу, дежурящему около двери.
— 2... 1... Трансфер завершён.
И грянул гром, и свершилось предначертанное.
И поволокли жрецы трубы гибкие в отверстые Врата Преисподней. И напитали они током вместилище Погибели земной, в гордыне своей уповая на прочность стен того вместилища.
И склонилась жрица верховная пред алтарём Машины Времени. И закляла её ко сну отойти, в коем пребывать должны силы магические до поры той, когда вновь потребны станут.
И открылось люду, внимавшему проповеди в отдалении, что жрецы выводят вместилище поганое из Врат. И возроптали они: "Не видать нам, служители, всех подробностей. Но в одном лишь нет сомнения — во вместилище что-то зиждется".
И возликовала верховная жрица, и возвысила голос свой: "Сокрушила я Врага рода человеческого, опутала его нерушимым заклятием! Хоть неведомы свойства членов его, разобраться в них нет препятствий мне!" И пошла она окрест вместилища, и прозрела стены его прозрачные. И выкрикивать стала громко, чтобы люд окрестный причастился знания. "Четыре пятых длинны вместилища занято нечистой плотью, ореху миндальному подобна форма его. Верхний купол зеркальный, цвета охристого с просинью лазоревой".
И опять возроптали посмотреть пришедшие: "Ничего не ясно нам. Поподробней бы да погромче чуть!"
С новой силою возвысила жрица голос свой: "Та часть, что снизу помещается, тёмной выглядит, красной кажется. Меньше блеску в ней, чем на куполе, да и трубки всюду перепутались".
И призвал внезапно младший жрец начальницу. И в тревоге та вопросила: "Ну чего ещё?" И попятились жрецы от вместилища. И открылся весь ужас верховной жрице. И закричала она внемлющему люду: "Завершается на этом представление. Спасайтеся кто как можете!"
И едва это вымолвив, побежала прочь она от вместилища. И кричала она повелительно: "Протокол "Самсон" призываю я!"
И загудели недра горы. И раздался глас трубный: "Немедленно покиньте комплекс Омега! Обрушение конструкций произойдёт через... 300 секунд"
И разверзлось вместилище. И упали ниц младшие жрецы и верховная жрица, поражённые осколками того вместилища.
И Враг рода человеческого освободился от пут. И возвысился Он под своды пещеры. И расправил трубки Свои. И исторг Он молнии из трубок тех.
И впились молнии Его в тела жрецов и верховной жрицы. И язвили их без устали и остановки.
И направил Он сонм молний Своих в сторону внемлющих. И попадали те в страхе смертном. И устояла преграда священная, между залом жреческим и людскою ложею воздвигнутая.
И вновь прогремел трубный глас: "Оставьте немедленно комплекс Омега! Обрушение конструкций произойдёт через... 200 секунд" И закричали охранники оружные: "Шевелитесь, писари да глядари! Коли жить хотите — за нами следуйте!"
И погасли молнии исчадья ада. И погасли все, кроме одной. И осталась мучиться лишь верховная жрица между тел обугленных.
И камни рушиться начали с потолка пещеры на пол её. И воззвал снова глас трубный: "Прочь бегите из комплекса Омега! Обрушение конструкций произойдёт через... 100 секунд"
И поднялась верховная жрица, повинуясь воле Врага рода человеческого. И страшен был лик её. И вязли ноги её в каменном крошеве. И горел халат её там, где молния жгла тело её.
И умоляла верховная жрица: "Tötet miеch! Töte mich sofort! (Убейте меня! Немедленно убейте меня!)". И не слышал никто мольбы её.
И подвёл Он жрицу к алтарю Машины Времени, словно кукольник куклу Свою. И заставил её пробудить ото сна силы магические. И принудил её открыть Врата в дом Свой.
И ещё раз возвестил скорое обрушение глас трубный. И влетел во Врата Враг рода человеческого. И исчез в них вдвоём со жрицею верховной. И рухнул каменный свод пещеры и погрёб под собою комплекс Омега.
И свет искусственный померк в очах люда невинного. И немногие лишь выжили в той казни каменной.
— Можете разговаривать?
— Кто здесь?! — Горло саднило, голова трещала. Я повернулся на подушке и застонал. Рядом с больничной койкой сидел полицейский, а ещё один стоял чуть поодаль. — Где я? Который час?
— Сэр, назовите своё имя.
— Кеннеди. Джон Кеннеди.
— Кто может подтвердить вашу личность?
— Что происходит? — Я чувствовал себя неважно, приставания копа мешали разобраться в чём-то страшном. Я закашлялся. — В кармане пиджака, в портмоне лежат водительские права. Что случилось?
— Вопросы здесь задаём мы. Вам знакома фрау Шварц?
Вспомнил! Боже мой...
— Да... Нет! Это давняя история, я не знал её лично. Где мои вещи? Я могу уйти?
Естественно, никуда меня не отпустили. Детективы у койки менялись, а вопросы оставались прежними. Кто я такой? Как попал на эксперимент? Что видел? Что произошло с профессором Шварц?
Не знаю, как долго меня допрашивали, но толку вряд ли добились. Я постоянно уставал и засыпал. Пробуждение начиналось с вопроса: "Вы можете разговаривать, сэр? Как ваше имя?"
Телефон не сохранился, удостоверение пришло в негодность на пару с одеждой. Но хуже всего были сомнения в моей искренности. Под конец я перестал сдерживаться и закричал:
— Да Кеннеди я, Кеннеди! Не верите — сгоняйте в Бостон, меня там каждая собака знает!
— С этим-то как раз проблемы, сэр, — неуверенно произнёс очередной следователь, и я понял, что полиция не знает, что делать. — В Бостон теперь сгонять сложно. Видите ли, Машина Времени больше не работает.
Меня высадили из вертолёта в Колорадо-Спрингс без документов и без денег. Городок ощущался выброшенным на берег кашалотом: по улицам бродили толпы людей, чьи кислородные маски светились, словно больные глаза на горбатых тушах.
"Bank of America" согласился открыть мне кредит после звонка в редакцию "Клуба". Я смог купить билет на поезд — никаким иным способом добраться до Чикаго, а оттуда в Бостон оказалось нельзя.
Мегаполисы производили ещё более жуткое впечатление, чем маленькие городки. Два десятилетия продукты питания, мусор, повседневные товары, пассажирские и грузовые перевозки — всё шло через порталы Машины Времени. И оборвалось в одночасье. Как бы умело ни велось городское хозяйство, восстановить снабжение человеческих муравейников немедленно не получилось. Вспыхнули голодные бунты.
Беспорядкам противостояли Женские Комитеты Спасения при поддержке Национальной гвардии. Складывалось впечатление, что Маргарет Уолкер, лидер ЖКС, успевала везде и следовала чёткому плану. Её усилиями жизнь постепенно вернулась к подобию нормы.
После выхода моей статьи "Неудачный опыт Греты Шварц" я таки въехал в кабинет Картера. Победа не ощущалась мной триумфом воли. Всё, на что я делал ставку, исчезло. Мое детище — рубрика "Отсюда виднее" — растворилось во времени вместе с Машиной. Теперь отсюда не было видно ни Новой Земли, ни битвы с пришельцами. Куда вести "Бостонский клуб" я не знал. Зато нашлась минутка подумать об Ави.
Как провела девочка эти тревожные недели? Если верить отцовским чувствам, жизни её ничто не угрожало. Но с другой стороны, наша родственная связь не потрясала воображение своей прочностью. А может у меня никогда и не было дочери? Это немедленно требовалось прояснить.
— Пенни, пригласи ко мне Аль-Яфаи, — попросил я и затаился, удерживая кнопку коммутатора. Если Пенни удивится, мол не знаю никакой Яфаи, то всё встанет на свои места. Не было ни таймлессы, ни Милены Сойер, ни тем более Авроры. Значит, перестав работать, Машина Времени забрала с собой половину моей жизни.
— Принято, мистер Кеннеди. Вызвать её на 12:30?
Отступить я не мог, хотя и очень хотел. Но что делать, если изо всех новоземляндцев редакции под рукой имелась лишь одна Аль-Яфаи?
Не опоздав ни на минуту, кадровичка постучала, уверенно прошла по красной дорожке через мой кабинет, пододвинула к себе стул и села, не дожидаясь приглашения. Раскрыла перед грудью блокнот, щёлкнула ручкой и доложила:
— Записываю.
Техногенная катастрофа завершила превращение Фатимы в опасного маньяка. Идея-фикс, звучавшая ранее милым вздором, обернулась пугающей одержимостью. "Осталось всего пять лет, и ничто, слышишь, НИ-ЧТО не помешает мне дотянуть паству до Матриархата", — заявила однажды Аль-Яфаи. В общем, я страшился оставаться с Фатимой наедине.
— Пенни, кофе господину шеф-редактору! Итак, Аль-Яфаи, почему вы всё ещё здесь? Почему связь с Новой Землёй потеряна, а вы и постнадрывный кошмар на улице по-прежнему с нами? Разве вам обоим не положено никогда не случиться, коли путешествия во времени больше не доступны?
— Одно слово, мистер Кеннеди, — решительно кивнула Фатима. — Победа! Других вариантов нет, сэр. Машина обязательно найдется в Сокровищнице, круг замкнётся, наступит эра Матриархата и Амелия Диккенсон обратиться за помощью к Елизавете II. Вы же слышали вчерашний анонс учёных дебатов на USA today? Поражение инопланетян, снятие блокады с Машины Времени и резкий скачок прогресса — единственная тема научной дискуссии.
— Да, но...
— Такер Карлсон взял комментарий у Нила Тайсона. Вы же смотрите Fox News, мистер Кеннеди? Какие ещё доказательства нужны?
— Спасибо, госпожа Аль-Яфаи, вы свободны.
Оптимистические прогнозы и без кадровички доносились из каждого утюга. Главное — Ави не исчезла. А почему не исчезла... Какая разница?
Но больше, чем о дочке, я переживал об утрате Джил Томпсон.
Без сомнений она покинула меня навечно. Джил затерялась в любимом ею вневременьи. Не утешала даже вера в то, что сейчас она в лучшем из миров. Только лишившись её, я понял, как много таймлесса для меня значила. Я угадывал её черты в каждой стройной брюнетке. Обманываясь надеждой, я вздрагивал от каждого телефонного звонка. Вот и вечером 26 мая вызов коммутатора заставил моё сердце болезненно сжаться.
— Господин Кеннеди, к вам посетительница. Я говорю: "Подождите, так нельзя", а она и слушать не хочет! Так вы её примите, сэр? Девушка! Куда же вы?! Я охрану вызову!
В приёмной глухо забормотали, дверь не выдержала напора, распахнулась, и в кабинет спиной вперёд влетела Пенни. Она затанцевала на шпильках, закрывая собой посетительницу.
— Девушка, на выход, пожалуйста, — это заявилась на огонёк охрана.
— Пустите! Я должна поговорить с отцом!
Секретарь наткнулась на стул и затихла. Аврора выглядывала из-за спин двух секьюрити, вытеснявших её в коридор. Я увидел лицо, искажённое гневом, опомнился и запоздало поднялся навстречу. Вдруг Ави крикнула "Пустите!" и перешла в боевой режим. Громилы раскрылись в стороны, как ворота салуна. Аврора прыгнула через весь кабинет ко мне стол.
Из человеческого в девочке не осталась ничего. Пластмассовая кожа без пор, слипшиеся ноздри, глаза, затянутые плёнкой, невозможная грация. Зелёный свитер висел на ней неправильно, как если бы предназначался для существа другого вида. Швы джинсов разошлись под коленями, и даже солдатские ботинки заскрипели от непривычной нагрузки.
— Ты! — Тварь не набирала воздух для разговора. — Ты бросил меня!
— Смерть Кеннеди! — забубнили голоса в центре кабинета. Голосок Пенни пробивался сквозь гневный баритон охранников: — Держите подонка, я свяжу его скотчем!
Линчеватели пошли вокруг стола, протягивая ко мне руки на манер киношных зомби. Существо передо мной не сводило с меня яростного взгляда. Я чувствовал, что поддаюсь психозу. Как можно было бросить дочку?! Отомсти за страдания девочки! Джон Кеннеди заслужил смерть! Убей Кеннеди!
Уродина схватила меня за голову и потянула к себе. Этого вынести я уже не мог. Под левой лопаткой начала раскаляться печка, в памяти заиграла музыка из балета "Лебединое озеро". Перед тем, как картинка сжалась в точку, я заметил, что безобразная морда куда-то исчезла, а юная Ави смотрит на меня и требует, требует, требует:
— Почини Машину! Я не должна опоздать! Верни меня домой!
 
 
Ваш комментарий:
Имя:
E-mail:
Проверочный код: