Я закрыл глаза, решив действовать строго по инструкции.
"Находясь в поле машинно-ментального интерфейса "Белоснежка", вообразите предмет мебели из каталога. Начните с общей конструкции, затем сосредоточьтесь на характерных особенностях. Окончательно сформированную команду завершите личным паролем". Что ж, попробую снова. Кресло на четырёх ножках. Деревянный каркас обтянут переплетёнными лентами. Плетёное кресло.
"Опа!" — воскликнул я про себя и грохнулся на пол.
Вокруг затрепетали белые щупальца, изукрашенные древесной текстурой. "Белоснежка" честно пыталась выполнить команду. Над полом обиженной тучкой заклубились наноботы. Ну что я делаю не так?!
Пришлось тянуться за пультом, дабы восстановить казённый стул. И как на зло тут же зачесалась правая ладонь. Я прижал её уху и буркнул:
— Занято! — Мне было не до вежливости. Утихомирить бы тентакли!
— Простите, что отвлекаю, шеф, но тут такое дело...
— Где тут? — прижимая ладонь к уху, я нашарил пульт и включил стул. Проклятая "Белоснежка" поддала мне сидением под зад. Я клацнул зубами, прикусив язык. Небось с прежней хозяйкой она себе такого не позволяла!
— Марсель, бывшие бараки Молча.
— Что ты там делаешь, Хопкинс? — сквозь слёзы выдавил я.
— Строители нашли в мусоре старорежимный артефакт и от греха подальше доложили наверх. А там бардак, так что пришлось ехать мне. Повезло. Думаю, вам нужно взглянуть.
— А сам не справишься?
— Я бы с радостью. Да только мои полномочия не впечатляют рабочих. Пока я сюда добирался, прораб расхотел с находкой расставаться. Дескать, клад принадлежит тому, кто его нашёл. По правде сказать, подлец грозится проломить мне череп, если не отстану.
— Ну так отстань. И вообще, командировка в Брюссель не означала "развлекайся".
— Татуиропики, шеф.
— Что "татуиропики"? Весь сыр-бор из-за сказки?
— Нет, мистер Кеннеди. Татуиропики как они есть. Целая коробка.
— Стэнли, не морочь мне голову, татуиропиков не бывает!
— Возможно. Но инструкция-комикс на крышке коробки выглядит настоящей. Примитивная, как наскальная роспись, и не оставляет места кривотолкам.
— Работяги тебя слышат? — Я вспомнил картинку из Гамбурга. Уж чего точно не водилось за Молча, так это двусмысленности в художествах. Не исключено, что коробка принадлежит культуре Молча, а значит стоит целое состояние.
— Нет, сэр, я отошёл на минутку.
— А они не разбегутся?
— Вряд ли. У них минивэн ещё не зарядился.
— Ладно, Хопкинс. Жди меня, да приглядывай за пролетариями.
Часы показывали три-сорок. Ни малейшего желания оставаться наедине с "Белоснежкой" у меня не было. Так что я прописал себе отгул, набросил куртку и отправился на вокзал. По пути удалось выбить из ближайшей к Марселю военной базы проход через дивизионный портал. А заодно и транспорт с водителем.
— Который час? — первым делом спросил я дежурного солдата. Тот без слов кивнул на циферблат за спиной. Шесть вечера?! Кашмар! Лишь после семи на старой бензиновой Тойоте мы выехали за ворота. Этот пикап вполне мог быть тем самым, что видел захват европейского Такомака, а его пулемётная турель, возможно, поливала свинцом защитников Бремена.
По дороге я названивал Стэнли настырней звоноря на колокольне, но тщетно. Может быть он в туалете? Как всегда не скучает в ожидании событий?
Не скучал за рулём и сержант, в ушах которого белели наушники. Часом позже мы подкатили к посёлку.
Новенькие коттеджи смотрелись декорациями типичной комедии середины двадцатого века. В глубоких весенних потёмках человеческое присутствие здесь скорее угадывалось, чем бросалось в глаза. Стоянка пустовала, лишь один минивэн приткнулся к розетке электропитания.
— Скоро вернусь, не уезжай без меня, — пошутил я и оставил сержанта парковаться в одиночестве. Дверь самого дальнего из десяти аккуратных домиков распахнулась, на крыльцо вышли десяток мужиков.
— Вечер в хату! — крикнул я рабочим, навстречу мне отнюдь не спешившим. Подойдя ближе, я представился: — Джон...
— Ваше авто? — тотчас же перебил самый авторитетный мужик. Потеряв мысль, я смутился. Работяги разошлись полукругом, ожидая ответа.
— Д-да, а что?
Сзади внезапно вынырнула мозолистая рука и зажала мне рот.
— Тихо чтоб! — приказал главарь, — в кабине, кажись, кто-то остался.
Меня захлестнула волна паники. Убьют! Свернут шею и бросят умирать! Как Хопкинса, осенило внезапно. По штанам разлилась тёплая сырость. Ноги подкосились, я повис, прижатый затылком к шерстяной рубахе. Нестройной толпой мужики направились к парковке. Мой пленитель топал за спинами подельников.
— Слышь, камрад, закурить не найдётся? — облокотясь о капот пикапа, прораб улыбнулся моему водителю. Мотор Тойоты затих, скрипнула дверь и тут же послышалась возня. Обладатель мозолистой ладони хохотнул: "Попался, голубчик!"
— Мак, глянь чего в кузове! Похоже на пушку...
— Я под атакой! — неожиданным фальцетом заверещал бедолага-водитель, — Прошу подкрепления! Я под атакой!
— Совсем паря умом тронулся. Не трепыхайся, и всё обойдётся! — Главарь сноровисто обхлопал карманы сержанта, выудил ключи и бросил их белобрысому верзиле: — Подгони тачку к седьмому номеру.
— Точно пушка! — присвистнул Мак, отвернув край брезента. — Ну, зашибись теперь!
И вдруг вечернее небо оглушительно треснуло.
Из воздуха выпрыгнула тройка морпехов. На их запястьях мерцали зелёные маркеры Машины Времени.
— Бросить оружие! — Лучи фонариков на автоматах заплясали по лицам ошарашенных работяг. Пленитель оттолкнул меня и повалился под ноги.
— Какого чёрта... — протянул главарь. Мак задел турель. Ствол качнулся, и солдаты открыли огонь.
Животный ужас приказал ногам бежать. Я моментально споткнулся и грохнулся наземь. Перед взором заплясали яркие пятна, морячок Папай закружил в танго Железного человека, а мама улыбнулась: "Скоро в садик, Джек Воробей!" Я протянул к ней детские ручки, но мать вдруг нахмурилась и схватила меня за плечо.
— Сэр, назовите себя! — Солдат опустил фонарик, и я разлепил веки.
— Джон... Джон Смит, то есть Кеннеди. Джон Кеннеди.
— Я вот этого спасал! — завопил мой бывший пленитель. — Я ни в чём не виноват! Я вообще проводку клал!
— Где Джон Кеннеди? — встрепенулся один из морпехов. — Хей, а я вас знаю! Рота С, помните?
Меня подняли. Оказалось, что "Группа своевременного реагирования" — ветераны первой волны вторжения. История нападения голытьбы на боевого товарища немедленно стала основной версией трагедии.
Издалека послышался вой неотложки. "Неужели ко мне?" удивился я. Ах да, пострадал же сержант и... Хопкинс! Где Стэнли Хопкинс?
— Куда вы, сэр!
— Тут где-то должен быть ещё один человек... Скоро вернусь!
Ступая нетвёрдо и непрямо, я поплёлся к дальнему строению, чья дверь в жёлтом свете фонаря стояла распахнутой. Однако на полпути остановился в недоумении. Прораб, помнится, требовал подогнать пикап к седьмому коттеджу. Но дальний дом никак не мог быть седьмым. Номер семь находился сейчас справа от меня. Я зашаркал к освещённому крыльцу семёрки.
Боже, как тут было натоптано! Грязь лежала куда ни глянь. Чуть привыкнув к темноте, я начал различать детали. Отдельное шоссе глины уходило под лестницу. В глубине прихожей стояла картонная коробка. Вокруг неё, похоже, водили хоровод.
Оскальзываясь на чернозёме, я подобрался ближе и поднял метровый короб. Он был открыт, разорванная пополам инструкция украшала разведённые створки. "Позже разберусь", решил я и ощупью пошёл на кухню. Там сочился сквозь дверное окошко тусклый свет. Оставалась самая малость — припрятать коробку да разыскать Стэнли.
Мой помощник нашёлся в спальне десятого коттеджа. Спелёнутый скотчем, будто муха паутиной, Хопкинс извивался под кроватью, неразборчиво жалуясь на невзгоды. Усилия, приложенные для его извлечения, превышали сизифовы. Только я вытянул на свободу ноги несчастного, как он легнул меня поддых. Непросохшие брюки увлажнились снова.
— Стэнли Хопкинс! — зарычал я. — Ещё раз подымешь на меня ногу, клянусь, ноги твоей больше не будет на государственной службе!
Паренёк узнал меня и прекратил сопротивление. В мутном свете из окна мне открылось плачевное состояние Стэнли. Светлые кудряшки слиплись в тёмную массу, под глазами набрякли мешки. Дорогая одежда пребывала в беспорядке, а речь походила на шипение.
— Где они? Кто штрелял? Выжывайте политшию!
Я успокоил его и помог добраться до парковки. Там рождественской ёлкой уже светилась неотложка. В её салоне сидел побитый сержант-водитель, а однополчане вместе со спасителем Кеннеди только что убыли на базу.
Хопкинс незамедлительно получил первую помощь и перед отъездом придержал меня за рукав:
— Едемте ш нами, шэр! Врачи не откажутша подброшить ваш до города.
— Нет, Стэн, тут не хватит места для меня, — отказался я. — Да и труповозку должен кто-то встретить, верно?
Так я остался один в компании длинных чёрных мешков. На мили вокруг не было ни души. Я помчался в дом, где обнаружил Стэнли. Там ещё в первый раз попалась мне на глаза сумка из супермаркета. Следующей целью являлся задний двор коттеджа номер семь.
Коробка содержала неоднородную ватную субстанцию. Я побросал комочки в пакет, оторвал половинки крышки с инструкцией и сунул туда же. Скинул куртку, одел пакет на манер рюкзака, и накинул куртку обратно. Пустая коробка вернулась на пол прихожей, а я поспешил обратно к парковке.
Несколько минут спустя подъехал полицейский катафалк, на котором меня подвезли к вокзалу. На прощание копы пообещали заглянуть в гости, чтобы расспросить обо всех обстоятельствах инцедента.
— И последнее, мистер Кеннеди, — детектив поднял взгляд от блокнота. Неделю я ожидал этого визита во взвинченном состоянии. Появившийся наконец полисмен стеклянным глазом и пыльным плащом походил на лейтенанта Коломбо. — Вы утверждаете, что ездили прицениться к загородному домику, так? Однако, офис продаж не получал от вас заявки. Забыли, наверное, да? Что ж, извините за беспокойство... Да, и ещё одно, — обернулся офицер на пороге.
— Всего хорошего! — нервно воскликнул я. — Дела, знаете ли, дела!
Детектив может оказаться такой же занозой, как лейтенант Коломбо. Тогда клад уже перестал принадлежать мне, едва он взялся за расследование. Слава богу, я знал, что делать.
Дядя Оуэн.
Да, отношения между нами не потеплели. Но с тех пор, как я получил кабинет в ратуше, репутация Кеннеди на Новой Земле стала железной. Даже стальной, если считать неудачи пустяковыми, а успехи — значительными. Квартал за кварталом, два года подряд я отправлял на Старую Землю доклады, честнее которых была лишь моя бухгалтерия. Верой и правдой Джон Кеннеди служил своей семье! Разве откажется семья послужить ему? А поводом к просьбе послужит новый квартальник, который будет доставлен дядюшке мною лично. И вот, наказав Хопкинсу забыть о татуиропиках, я прибыл на Южный вокзал Бостона.
— Синхронизировать дату? — спросили умные часы. Весенний вторник 548 года сменился на экране сентябрьским воскресением 2021-го. Кривясь от нестерпимой вони, я покинул кабинку предпервого класса и вышел в зал ожидания.
Мы, опытные хронотуристы, считали особым шиком приём пфайзеровского блокатора как можно позднее. Я выдержал целую минуту тошнотворной вони, прежде чем понял, что старушке-Земле не полегчало. Однако амбре не исчезло полностью, а просто потеряло насыщенность, дав мне возможность осмотреться. Винсент стоял в стороне от встречающих и сверлил меня тяжёлым взглядом. За четверть часа поездки до библиотеки Кеннеди мы не обменялись ни словом.
Годы брали верх над спутником дядюшки. Зловещий горный кряж, каким он представлялся ранее, всё сильнее напоминал замшелый холм, не грозный, а просто большой. Этим он резко контрастировал с самим дядюшкой.
Да, на животе Оуэна сегодня сходились брюки куда большего размера, чем вчера. Да, расходы на парикмахера сменились тратами на фланелевые тряпочки. Но былая властность никуда не делась, став только крепче с возрастом.
— Как радостно видеть вас в добром здравии, — заявил я прямо от дверей. — Не с пустыми руками принесла меня нелёгкая! И под этим следует понимать... В общем, новости хорошие!
— Да уж, плохие ты присылаешь по почте. Выкладывай, парень.
Мы расположились в стеклянной переговорке, напоминавшей аквариум в "Замочной скважине". На матовой глади стола между нашими креслами лежал квартальник. Дядюшка взял брошюрку и рассеянно перевернул пару страниц. Я вкрадчиво сообщил:
— Министерство отдыха Новой Земли стало нашим. — Дядя хмыкнул, приглашая продолжать, и меня прорвало. — Я поседел на полголовы, но оно того стоило! Право назначать министра закреплено за Кеннеди! Азартные игры! Наркотики! Проституция! Алкоголь! Всё теперь зависит от нас!
— Кто бы сомневался, — холодно буркнул дядя. — Молодец, что не облажался.
— И по этому поводу, сэр, — пропустил я тревожный звоночек, — у меня к вам маленькая просьба. В Бремене ко мне пристаёт Интерпол, так что чисто по-родственному, в награду, можно сказать, за усердие...
— За усе-е-ердие, — дядя поднялся, сунул руки в карманы и пошёл вокруг стола. — А расскажи-ка, Джонни, про "Билль о стейках". Прошлый отчёт ты ведь постеснялся привезти самолично, да?
— Но стейки изначально не имели шанса, я же объяснял... Оккупационная администрация избавляется от всего вредного: от промышленности, от простолюдинов... Сейчас вот коровий пердёж стал губителен для экологии, — разговор свернул совсем не туда, куда надо, и пока дядя не перебивал, я вбросил неубиваемый аргумент: — "Чистая планета для чистой публики" по-прежнему остаётся нашим планом, сэр? Да мы радоваться должны, что метановый след перестанет отравлять природу! А иновремённый стейк может оказаться вкуснее, чем родной новоземельный.
— Но ведь профукал "Билль" ты, верно? Серьёзные люди потеряли много денег благодаря Кеннеди. И у этих людей начинают возникать сомнения в моей компетенции.
— А при чём здесь вы? И вообще, это дела давно минувших дней. А кто старое помянет, тому...
— Тому и карты в руки! — рявкнул вдруг дядя. Настроение его испортилось хуже некуда. — Джонни, ты как чемодан без ручки: и тащить неудобно, и бросить жалко!
Дядя отвернулся, сделал шаг к прозрачной стене и там застыл, пережидая вспышку гнева. Мне бы искать правильные слова, чтобы вернуть расположение покровителя, но в голове крутилось только одно: Шрайвер. Фамилия дяди буквально гипнотизировала, и я смотрел на неё, как ребёнок на игрушку в витрине магазина.
— Знаешь, парень, — обратился Оуэн к стене, — я дам тебе последний шанс. Аналитики, будь они неладны, родили идею как поднять репутацию клана. Кинофильм! Можешь себе представить? Блокбастер! Кеннеди должны в нём сиять ярче Христа! Такое вот проклятие свалилось на мою голову. Короче, сделаешь так, чтоб и Оскар, и касса, и красота неземная — живи, сынок! Нет — пеняй на себя. Всё, свободен. Жди приглашения от Диснея.
— Минуточку, — вернулся ко мне дар речи, — я чиновник оккупационной администрации! Со мной нельзя так поступать! Я приношу пользу семье в Новой Европе! И вообще, хватит разговаривать со мной покровительственно! Я заслужил уважение потом и кровью!
Дядя резко обернулся.
— Мы гребцы одного корыта, Джонни! Твои ошибки подрывают мой авторитет. А уж коли моё положение пошатнётся, ты сгинешь вообще без следа! Ты же не хочешь, чтобы враги потеряли страх перед дядей Оуэном и упекли тебя навечно за решётку?
— Я чист перед законом! Биг Фарма сняла с меня обвинения!
— Ради бога, Джон, не строй из себя дурочку! Как-будто не знаешь о чём идёт речь!
— Я... Я не понимаю...
— Не понимает он! — взорвался дядя. — Скажи ещё не слышал термина "джонсмитинг"!
Меня охватила смутная тревога. Это слово знал каждый солдат Мыслимой войны. Так называлось изнасилование матриархатки. В первые дни вторжения какая-то девка подала жалобу на некоего Джона Смита. Насильника не нашли, и преступление осталось не наказанным. Казус широко разошёлся среди военных, и все мерзости с тех пор списывались на этого Смита. Фокус бы не прошёл на Старой Земле, но Земля эпохи Матриархата — совсем другое дело. Для женщин там все мужчины были на одно лицо.
— Какое отношение это имеет ко мне?
— Так ты и есть Джон Смит!
— Ах вот оно что! Но мне уже лет сто не приходилось называться Смитом!
— Джонни, сосредоточься, пожалуйста. В нашей семье есть люди, которым очень хочется занять моё место. Эти люди имеют доказательства того, что мой протеже и Джон Смит — одно и тоже лицо. Следишь за мыслью? Допустим, единичный проступок осложнил бы жизнь только тебе. Но Джон Смит с формальной точки зрения — просто маньяк! На его счету более пяти тысяч изнасилований! Многие с нанесением тяжких телесных, почти все с грабежом! Инженера-ядерщицу изнасиловали трижды! Если удастся убедить присяжных, что под этим именем скрывался Джон Кеннеди, все жертвы повиснут на тебе! А меня отправят на пенсию, ведь именно я в ответе за тех, кого приручил!
— Какие есть ваши доказательства?! — выкрикнул я, сжав голову руками.
— О! Доказательства? Тебе понравится, Джонни! У тебя есть дочь! Аврора Сойер! Пяти лет от роду! Анализ ДНК девочки и образцов тканей из Фитэрстоунской тюремной больницы подтверждают твоё отцовство!
— Сойер? Вы говорите Сойер?! — я утратил над собой контроль. Зарыдал, упав на пол. То, что удавалось вытеснять в дальний чулан памяти, вырвалось на свободу. Это я надругался над Миленой! Я, а не злой двойник!
— Заткнись, истеричка! — цыкнул Оуэн. — Не всё так плохо. Мой голос по-прежнему много значит в семействе Кеннеди. Но с каждым твоим провалом цена ему всё меньше. И я немедленно откажусь от тебя, если облажаешься снова.
Следующим воспоминанием была улица. Как я попал сюда? Все женщины, идущие мимо, имели в прошлом сорванные треники и розовые сгустки на белых ягодицах. Их спутники смотрели на меня подозрительно. Полицейские доносы в их головах начинались словами "Насильник и убийца". "Мамку в жопу палкой в сраку!" — визжали карапузы из детских колясок.
Я метнулся к бару и хлопнул дверью. Мысли путались, сердце сбоило. Здесь им меня не достать.
Возвращаться в Бремен опасно. Коломбо непременно докопается до татуиропиков, и остановить его будет некому. Угодив в жернова системы, я непременно лишусь покровительства дядюшки.
Нужно бежать. Залечь на дно в Мейбол. Меня всё равно найдут, но я сделаюсь овощем и встречу бесстрастно любой приговор.
Хочу ли этого я?
Нет!
Разобьюсь в лепёшку, но не подведу Оуэна!
Я снял номер в отеле. А утром пришло электронное письмо из секретариата Уолт Дисней Компани.
"XXI век Фокс" приглашала Джона Кеннеди принять участие в съёмках фильма "Кариатида расправляет плечи". Ни должностные обязанности, ни подробности проекта не раскрывались. Я немедленно загуглил незнакомый тайтл.
Да, роман с таким заглавием существовал.
Написанный в 545 году эры Матриархата, он даже попал в шорт-лист букеровской премии. Однако выиграла её повесть "Суд да дело". Как отмечали критики, победитель был интереснее, хотя и не обладал достоинством текста мисс Таунсенд. Каким? Литиция Таунсенд — единственный журналист, получивший разрешение документировать процесс над Матерями Общества и последующую казнь.
Тайное судилище многим не давало покоя. Читатели искали в романе разоблачения секретов, чего в нём отродясь не имелось. Ведь душевные муки сержанта Томпсон в тексте занимали три четверти объёма. Полезный же сигнал терялся в бесчисленных комментариях нервической авторши. Читать само произведение я отказался, причин для экранизации не нашёл тем более.
— Кончай фигнёй заниматься, — вдруг залепетали стены детским голосом. — Моя попка ждёт папку!
Я ударил себя по лицу и немедленно подписал договор.
Первый брифинг прошёл в виде телеконференции. Кэтлин Кеннеди, глава новоземельного офиса Диснея, ввела нас в курс дела, обозначила ожидания инвесторов и бюджет картины.
— Остальное, господа, прошу согласовывать с мистером Кеннеди, — распорядилась она, улыбкой завершив видеоролик. Повисла тягостная тишина. Из четырёх собеседников меня знал только я один, да и то с оговорками.
— Джон ээээ.... Кеннеди. Получается, у нас тут семейное видео за 80 миллионов баксов? С такими вводными кинотеатральный прокат ожидает неминуемый провал!
— Это контрпродуктивно, Ларри, — вмешался другой продюсер, седовласый патриарх Голливуда. — Давайте отрабатывать наши гонорары.
Акулы кинобизнеса занялись скучными KPI, дедлайнами и графиком съёмок.
— Минуточку! — едва задремав, встрепенулся я. — Нельзя снимать на Новой Земле!
— Джон эээ... Кеннеди. Вы ознакомились с материалом? Мыслимая война разразилась там, и там же сам бог велел снимать натурные сцены! Киноакадемики падки до таких вещей, а вашей тётке требуется Оскар, если я ничего не путаю?
— Ближайший Оскар, не забывайте! — это ни откуда не следовало, но не мог же я рассказать о Коломбо?
— Оскар нам светит через пару лет, не раньше. При всём желании к весне мы ничего не успеем, даже имей мы сценарий, режиссёра, актёров и съёмочную группу, — с сомнением поддержал коллегу патриарх.
— Но церемония проходит на Новой Земле! Так что сделаем кино здесь, а покажем его там, в любой день 548 года!
— Кеннеди... вы в своём уме? Так дела не делаются...
— Господа, господа, не ссорьтесь! Давайте сперва получим сценарий!
Питчинг запланировали на ноябрь. Два месяца я провёл ужасающе, просто чудовищно скучно. Зато выяснил, отчего Старая Земля воняет с каждым днём всё хуже и хуже.
Оказывается, причина в реиндустриализации. Делая Америку великой снова, Джордж Буш "Совсем младший" создал миллионы рабочих мест и вывел США из договоров по углеводородному сдерживанию. Какой смысл беречь природу, если известно, что потомки её в любом случае починят? Небеса заволокло дымом.
С другой стороны глобуса Евросоюз не остался в долгу. А следом и азиатские Тигры порвали на груди рубаху. Экономика Старой Земли по-стахановски принялась давать двойную норму. "За себя и за того парня". Как иначе сохранить чистоту Новой Земли для чистой публики?
В конце ноября состоялся первый питчинг. Все участники присутствовали лично.
Сценарист исходил вдохновением, жестикулируя в маленьком офисе Фоксов. На мониторе за спиной маэстро сменяли друг друга скетчи избранных эпизодов.
Главные герои попадают в будущее. Спецэффекты на весь экран! Женщины правят мужчинами, и попаданцев направляют в трудовой лагерь. Но они сбегают. Погоня в узких коридорах, атмосфера накалена до предела! Чудом избежав поимки, приключенцы задумывают восстановить гендерный баланс. Молодые жеребцы сеют любовь среди амазонок, и те рожают разнополых младенцев. Вернув потомкам традиционные ценности, герои уходят в закат.
Продюсерская группа единогласно отвергла плагиат "Секс-миссии". Непонятый гений отправился в кассу получать гонорар, а я в тайне обрадовался краху проекта.
Напрасно! Бюджет позволял нам потратиться ещё на четыре сценария. Новый раунд наметили через месяц.
— Месяц! — воскликнул я, возвратясь в отель. Лос-Анжелес давил сильнее Бостона. Лесные пожары в этом году начались раньше обычного, индустриальный смог дополнился дымом. Ходить по улице без респиратора означало бросить вызов здоровью. Просидеть же под кондиционером четыре недели мог только дурак. — Да я свихнусь от тоски!
— Папка свихнётся! — заверещала девчонка за спиной. Я обернулся, исполненный злобы. Гостиная пустовала. — Жарить мамку ума хватило, а как часики затикали, так шарики за ролики закатились!
— Заткнись!
— Хочу как мамка быть твоей шлюхой!
— Чтоб ты сдохла, тварь! — я вскочил и закружился по комнате. Это ведь никогда не кончится, правда? Сегодня дядюшка заставил меня шапито обустраивать, а завтра что взбредёт ему в голову?! Нет, пока жива Милена с выблядком, покоя мне не видать!
А кстати, почему они ещё живы?
Я представил себе, как толкаю обеих под поезд... Или может быть отравить их в ресторане? Сбить автомобилем? Застрелить на прогулке? Подумаю об этом позже. Для начала бы узнать, где живут Сойеры.
Комиссия по адаптации новых староземлян пользовалась понятной схемой расселения. Незаменимые учёные получили квартиры рядом с университетами. Инженеры, администраторы и прочие специалисты — возле профильных предприятий.
Сойеров же определили в Детройт, в многоэтажку рядом с Историческим Фортом Уэйн. Детройт! Это многое говорило о положении доктора Сойер в обществе.
Не откладывая в долгий ящик, я приехал в город и пару дней походил по Джефферсон авеню, высматривая знакомое лицо... Без толку, придётся нанимать профессионала.
В общем, я весь извёлся, дожидаясь второго питчинга.
Новый скрипт поражал своей беспомощностью. Мало того, что мы давились смогом, так ещё и сценарист открыто смеялся над нами.
— Господа! — не выдержал я, — нам продают Красную Шапочку!
— Именно! — обрадовался писатель. — Пост-ироничное прочтение мета-мотива о глупом злодее в собственных сетях! Только сейчас вселенское зло — это бабка, внучка и волк — жертвы её манипуляций, а лесорубы — третья сила, воздающая всем сестрАм по грехАм! Смотрите, как ровно ложится Мыслимая война на сказку Перро!
Эта галиматья крутилась вокруг зловредной старухи Уолкер. По сюжету дряхлая миллионщица приглашает в забегаловку родственников из деревни, дабы приобщить неучей к цивилизации. Первым делом она одаривает их кепками с жёлтой литерой М на кумачовом фоне. "Бабуля, а почему у вас зубы кривые?" — невпопад интересуется деревенский дурачок. "Сейчас узнаешь", — обещает Уолкер и в трапезную врывается банда "Серый Волк". Начинается прежестокая драка, ведь и головорезы, и сельчане знают толк в кулачном бою. Но силы не равны. Едва доски пола обагряются кровью, в кабак вваливается народная дружина. Уже в околотке измордованные хулиганы признаются, что наняты бабкой Уолкер, каковая рассчитывала силком отжать у родственничков деревенскую халупу.
— Неслыханно! — взвился я. — Как не стыдно заставлять уважаемых людей выслушивать эту белиберду?!
— Успокойтесь, Джон, — приструнил меня седовласый продюсер. Бумагомараку отправили получать гонорар, а мне объяснили, что сценарий никогда не пишется одним человеком. — Да, на руках у нас скверные карты, но и с ними можно играть.
Продюсерская группа исчеркала комментариями "Красную Уолкер" так, что текст не узнал бы даже автор. "Теперь и макака за пару месяцев справится!"
— Опять пара месяцев?! Я же умру от рака лёгких!
— Так езжайте домой и возвращайтесь к Рождеству...
— Нет! Послушайте, пусть сценарий напишут в прошлом! Это сократит срок до одной минуты...
— Не порите чушь, молодой человек!
— Это не чушь! Вашими темпами мы попадём на Оскар-548 без всякой Машины Времени! Вы что, намерены жить вечно?!
Несколько дней ушло на поиск авантюристов и подписание бумаг. Влюблённая парочка молодых дарований потребовала исключительное право сочинить сценарий к нашему фильму.
— Это вообще законно? — усомнился я.
— Это всё незаконно, хотя так даже лучше. Мы с них не слезем, пока не получим скрипт!
Немедленно возникла проблема с самим путешествием: так далеко наши подрядчики не возили. Пришлось уговаривать Центральный Вокзал Лос-Анжелеса выделить нам одну из десяти пар пассажирских порталов.
Воскресным утром 17 ноября Норман и Нора Геймироны отправились на остров Кайман-Брак в тысячный год нашей эры. А уже минуту спустя Машина Времени принесла новый вариант сценария.
На мой взгляд, Геймироны хорошо потрудились и могли возвращаться.
— Поверьте нашему опыту, — не согласились продюсеры. — Текст очень сырой.
Пара дней ушла на комментирование, и минута — на внесение правок Геймиронами. Этот вариант устроил всех. Вместе с косметическими доработками в прошлое полетел приказ возвращаться.
— Трансфер завер...
— Убили!!!! — заорала Нора Геймирон и повалилась на платформу. Запястье женщины мигало зелёным огоньком. Перепачканная кровью Нора кричала, выворачивая челюсти: Убилииииииии!!!! К ней бросились штатные санитары вокзала и уложили в карету скорой помощи. Надсадный вопль наконец растворился в завываниях сирены.
— Кеннеди, а где сценарий?!
Никто и не подумал снять копию с машинописных листов. Мы изукрасили последний черновик пометками и отослали обратно. Полоумная же Нора явилась совсем налегке.
Решение нашлось быстро. Бойцы ЧВК "Белые Воды" прыгнули в прошлое, но выполнить миссию удалось лишь частично. Шалаш сгорел дотла вместе с имуществом. У пришлых дикарей удалось отбить только Нормана, и несчастный писатель пребывал ныне в коме.
— Нет! — отмёл я идею опередить налётчиков. — Парень очнётся и восстановит сценарий по памяти.
— У нас есть Нора, соавтор сценария!! — напомнил я, услышав сомнения врачей насчёт здоровья Геймирона.
— Ладно, — согласился я на ещё одину экспедицию, когда Нора объявила себя музой, призванной вдохновлять, а не писать.
— Нет, — возразила Кэтлин Кеннеди. — Ни цента больше ты не получишь на путешествия во времени. Потрачено 20 миллионов, а съёмки даже не начались!
(Окончание главы)