— Стоп. Назад.
— Да там ничего особенного! — Но редактор ткнул пальцем в клавиатуру, и кадр на экране сменился на предыдущий. Я отвернулся, в душе бухнул скорбный колокол.
Совсем другая музыка, казалось, грянула в сердце главреда. На свирепом лице его расцвела улыбка, глаза увлажнились от счастья.
— Это... это ты снял?
— Помилуйте, кто ж ещё? — обошёл я скользкую тему.
— Продай, — потребовал редактор.
— Да всё и так принадлежит журналу...
— Нет, именно эту фотографию. Эксклюзивно. Вместе с флешкой. У тебя ещё копии остались?
— Не продам, — набычился я.
— Не продашь, значит? — желваки, будто сейсмическая активность, прокатились под корой редакторского лица. — Ну и катись тогда отсюда. Гавно ты, а не фотограф.
За воротами проходной я присел на корточки, зажмурился и толкнул короб Яндекс.Еды, словно он был во всём виноват. Вчерашний вечер выступил из памяти, навалившись могильным камнем.
— Ваше место по середине зала, — удивилась менеджер театра. — Ну не чудо ли?
Я приободрился: значит, актёры будут смотреть в объектив, редкий случай! Однако сам спектакль, как назло, не поражал ни хореографией, ни декорациями. Поэтому я позволил себе отсматривать материал между сериями кадров. Ну почему у всех получается красиво, а у меня нет?!
— Это профессиональный аппарат? — прочирикал мне в ухо нежный голосок.
— Да, а что?
— Дайте попробовать, всю жизнь мечтала! — Взгляд над синей маской лучился очарованием. Не помня себя, я протянул девушке д700:
— Осторожно, тяжёлый...
— Да я немножко!
Девушка прильнула к Никону, нажала спуск и немедленно вернула мне машинку.
Только дома, среди тысячи смазанных файлов я увидел её снимок. И у меня теперь один вопрос.
Кто ты, животное?!