Глава 5
Эта ночь мне не понравилась. Мало того, что затекли руки и не получилось заснуть, так ещё и размышления мои не привели ни к чему хорошему. Я лишь проникся к себе жалостью, а к семейству Кеннеди — отвращением. И поездка во дворец на больную голову представилась чем-то вроде школьных уроков: пустая трата сил, избежать которую можно только тяжело заболев.
Утром мои тюремщики сменили амплуа. Если вчера они изображали гномов в хоббичьей норе, бессовестно истребляя запасы бисквитов, то сегодня обернулись няньками-садистами. Они умыли меня, побрили и одели самым унизительным способом. В ответ на протесты я получил байку о третьем Винсенте.
Однажды дядюшка Оуэн поручил ему приглядеть за рыбками. Винсент честно смотрел, как рыбки плавали, добросовестно наблюдал, как рыбки кушали, и беспомощно свидетельствовал их гибель. Позже выяснилось, что конкуренты отравили корм. Но виноватым Винсент ощутил себя прежде, чем это позже наступило. И пустился в бега. Его катер нашли посреди Ла-Манша, и трио Винсентов стало дуэтом.
— Разве ж мы не понимаем чё? — подвёл итог рассказчик, — Нет, мы люди учёные. Винсент — астрофизик с мировым именем, а я — нейрохирург с громкой фамилией. Но лучше перепроверить рыбий корм, чем самому кормить рыб.
Я, конечно, поинтересовался именем и фамилией, но ответил ли мне кто-нибудь? Разумеется, нет. Вот так, без ответов на вопросы, без шляпы, без трости, без денег, и — о, ужас! — без носового платка я отправился в путешествие.
Наш Роллс Ройс пересёк Лондон. Всю дорогу я гадал: куда и зачем меня посылают? Для внедрения в колумбийский картель? Как подсадную утку в камеру террориста ИРА? У служебного входа Букингемского двореца автомобиль остановился, и Винсент, выйдя первым, доложил гвардейцу в караулке:
— Прибыл Джон Кеннеди.
— Джон Кеннеди прибыл, — передал вверх по инстанции гвардеец. Сию же секунду появился лощёный тип в скучном костюме и усмехнулся Винсентам:
— Служба доставки? Представляю, как вам тяжело, ребята. Тут недавно один астматик чуть концы не отдал. Говорит, на полчаса в пробке застряли. Будто гора с плеч свалилась, когда передал нам свою посылку! — и кивнул в мою сторону.
— Эй! Я не вещь, мистер! Я господин Кеннеди!
— Без сомнения, сэр. Не волнуйтесь. Следуйте за мной.
Винсенты остались за порогом, а меня коридорами, залами и лестницами проводили к одному из сотни офисов дворца. Размером он немного уступал удвоенной площади моей квартиры, но по массе лепнины и сусального золота уделывал её в чистую. Впрочем, я бы удивился, окажись иначе.
Неожиданным оказалась недостача обязательных столов и наличие лишних стульев. Одним из таких как раз скрипел парень, похожий сразу на хорька и ковёр-самолёт. От сказочного транспорта в нём угадывалось еле сдерживаемое стремление лететь, а хорьковатостью оно окрашивалось в цвет мелкотравчатого криминала. У него никак не получалось устроиться на стуле удобно, ибо рождённый летать сидеть спокойно не может. Сосед нервного хулигана пересел в другой ряд, на что источник беспокойства зло прошипел: "Не нравится? Ну, извини!"
Я занял стул у порога, продолжая гадать: обменяют на заложников в Бирме? Отправят в Сингапур с героином в прямой кишке?
Бежавший от недовольного молодчика человек мог бы служить тайным агентом, столь заурядными выглядели его черты. Сними с него очки — мухи, наверное, говорили бы: "Пардон, не заметила". Невзрачным был и твидовый пиджак, и соломенные волосы, и даже положение в пространстве, определить которое без геолокации представлялось затруднительным.
В дальнем от входа углу дремал упитанный старик. Лишённый банки Кока-колы, красного кафтана и упряжки оленей он походил на Санта Клауса не более, чем, например, Майк Тайсон. Да и разглядеть его внимательно я пока не мог. Но возникшая ассоциация — Санта Клаус, а не Железный Майк — говорила о многом. Например, о детском желании видеть в каждом благообразном дедушке доброго волшебника.
Собравшиеся не интересовались друг другом, отбывая неприятную повинность. Дверь распахнулось, и лакей объявил:
— Его Высочество Чарльз, принц Уэльский!
Я встал, мельком глянув на последнего обитателя странного офиса. В юности он, наверное, был настолько красив, что Эдвард Нортон с удовольствием избил бы его вместо Джареда Лето. Но с годами огрубел, перейдя из разряда "Белокурая Бестия" в графу "Внешность нордическая, мужественная". На первый взгляд из всех четверых он производил самое приятное впечатление. Не позволив мне второго взгляда, нам явился Чарльз Виндзор.
— Добрый день, джентльмены, рад вас видеть, как дела, надеюсь прекрасно!
Следом за Его Высочеством вошёл слуга с креслом, и Чарльз расположился у дальней стены лицом к гостям. Принц Уэльский был весьма почтенного возраста, однако держался молодцом.
— Садитесь, джентльмены. С вашего позволения, я представлю вас друг другу, — он доброжелательно кивнул непоседливому молодчику, — Вы, сэр, будете для нас Максом Смитом. Нет-нет, не спорьте! Для пользы предприятия совершенно необходимы равноправные отношения! Чего ради нам меряться знатностью? Договорились? Чудесно, просто чудесно!
Чарльз Виндзор улыбнулся истинному арийцу, которого нарёк Бенни Смитом, и мне, назвав тоже Смитом, но только Джоном. Когда же очередь дошла до пожилого толстяка, он произнёс: "А к вам, сэр, мы будем обращаться Адмирал Нельсон". Никто не возмутился навязанным инкогнито. Чувствовалось, что выкрутасы наследника престола не изменят скептического настроя аудитории. Принц нахмурил чело, производя нехитрые вычисления. Затем воскликнул: "Простите, не заметил!" и окрестил человека-невидимку Томом Смитом.
— Теперь мы агенты Смиты. Окей, что дальше? Разноцветные пилюли? — подвёл итог Бенни.
— Ммм? Как вы сказали? Агенты...? Знаете что, джентльмены, пересаживайтесь-ка поближе, а то все эти бормотания себе под нос — совершеннейший конфуз! — Мы послушно заняли места первого ряда. Седовласый принц вблизи заметно растерял очарование, но не утратил искры позитива.
— Ну вот, — жизнерадостно констатировал он, — с самым важным разобрались. Теперь осталось прояснить некоторые детали, и всё, можно запускать вас в космос. Пардон, оговорился. В будущее, естественно!
— Куда? — растерялся Макс, — В будущее?!
— Да! Нынче вечером вы отправитесь в прекрасное далёко!
— Это что, какой-то эксперимент? — Том буквально снял вопрос у меня с языка. Принц поискал говорившего глазами, не нашёл и сказал, обращаясь ко всем:
— Пожалуйста, джентльмены, не стройте иллюзий! Вам не удастся спрятаться от действительности! Всё именно так, как я говорю... Послушайте! Месяц назад в канцелярию дворца обратилась некая Амалия Диккенсон с просьбой об аудиенции. Она желала говорить с королевой Елизаветой Второй о военной помощи её стране.
У меня в голове что-то дзынькнуло, да так чувствительно, что я воскликнул: "Уоу!" Как видно заготовка консервов сейчас получит объяснение! Принц запнулся и бровями изобразил неодобрение выкрикам с места.
— Дежурная администратор переговорила с просительницей и предложила вызвать ей санитаров. Амалия Диккенсон утверждала, что прибыла ко двору королевы Великобритании с помощью Машины Времени!
— Господь всемогущий... Да таких сумасшедших вокруг пятеро на десяток! — пробасил Адмирал.
— Верно подмечено, сэр, изумительно точное наблюдение! И Бедлам непременно получил бы новую пациентку, если бы не козырь, каковой миссис Диккенсон вынула из рукава. Вы не поверите, но эта вещь заставила королевскую семью слушать незваную гостью очень внимательно!
— Что же это было, Ваше Высочество? — не удержался я.
— Книга! Инкунабула, первый оттиск библии Гуттенберга! Более того, не просто экземпляр из первого тиража, а именно та библия, которая прямо сейчас хранится в Британской библиотеке!
— Боже правый! Я запутался: эта чокнутая лгунья оказалась ещё и воровкой?
— Нет, сэр! Обе библии подверглись тщательному изучению. Крошечные фрагменты артефактов были разрушены ради установления истины. Книги оказались идентичными во всём, кроме одного. Издание, полученное от миссис Диккенсон, превосходит возрастом книгу из Британской библиотеки на пять веков.
Чарльз Виндзор перевёл дух и стал тем, кем являлся на самом деле: принцем, состарившимся в ожидании короны. Затем он снова вспыхнул неадекватным оптимизмом.
— Таким образом, джентльмены, есть только два варианта объяснения феномена! Либо Амалия Диккенсон со товарищи — изобретательные мошенники, либо она и впрямь привезла свой томик из будущего. Тогда её история открывает весьма заманчивые перспективы. Именно исходя из этих соображений мы собираемся отправить вас на родину миссис Диккенсон. Разве не любопытно, джентльмены?
— Нет, будь я проклят!
— Как удачно сложилось, сэр, что ваше мнение никого не волнует! Итак, если мы разобрались с экзистенциальными вопросами, давайте уделим пристальное внимание экипировке... Или вам хочется узнать, как именно вы переместитесь во времени? — Принцу никто не ответил. Полагаю, все мы онемели от шокирующих откровений. И не просто фантастических, а таких, в которые верили Виндзоры! Чарльз прищурился: — Ах вы хитрецы какие! Вживаетесь в роль разведчиков? Не болтай лишнего и всё такое? Отличная стратегия! Но я всё равно расскажу. Вернее, не я, а сержант Смит. Прошу вас, мисс!
Едва принц успел перебраться в зрительный зал, как снова распахнулась дверь. Комнату наполнил аромат весны и любви, с лёгкой ноткой секса и рок-н-ролла. Сержант Смит впорхнула к нам прямиком из прошлого, в котором морские пехотинцы клеили на стенах кают изображения соблазнительных девушек. Да и сама она будто сошла с картинки: военная форма от кутюр, светлые кудри под пилоткой, яркий макияж, наивное личико — стюардесса-мультяшка, а не сержант британской армии! Такого поворота я не ожидал. Аж слёзы на глаза навернулись! Вспомнилась Гвен и наши игры, где весёлые стюардессы занимали не последнее место.
— Привет, мальчики! — крикнула сержант, опуская формальности и поднимая градус общего настроения. Я покосился на принца. Как Его Высочество отреагирует на фамильярность? Напрасно беспокоился! Известный ценитель женской красоты, Чарльз одними губами прошептал: "Привет, Дженни", что дало повод пересмотреть своё отношение к происходящему. Этот театр абсурда начинал мне нравится! Девушка надула губки: — А чего это мы такие ки-и-ислы-ы-ые? Попробуйте улыбнуться! Вот вы, сэр, да, вы! Постарайтесь вспомнить как работают ми-ми-мические мышцы! Ребята, тут дело такое, — она притопнула ножкой и, не вдаваясь в длинные объяснения, рассказала о браслетах.
Из её слов следовало, что делегация потомков привезла с собой десяток наручных маркеров Машины Времени, каковые должны обеспечить нам темпоральное путешествие. Мог ли здоровый мужчина принять это на веру? Исключено. Хотелось ли верить мисс Смит? Безусловно. Но гораздо сильнее хотелось, чтобы она не уходила.
— Похоже, девочки надеются вернуться обратно в тёплой компании, улавливаете? Им, наверное, ужжжасно одиноко у себя дома... Но вам, я смотрю, до смерти не терпится услышать, как работают эти штуковины, а? Ну, миленькие, ну пожалейте бедную Дженни! Ну дайте ей передохнуть! Сделать хоть глоточек воды!
Она мигом достала откуда-то бутылочку минералки и жадно припала к ней губами. Девушка приняла позу армейского горниста, закрыла глаза и... вылила на себя половину бутылки. Сержант смутилась:
— Вот ведь дурочка какая! Запятнала честь мундира... Теперь придётся его снимать. Маэстро! Музыку! — Невидимые динамики немедленно взорвались пронзительным воплем "Сэт зе волд он фая!" и на скорости 120 ударов в минуту запульсировали клубным битом. Атмосфера недоверия разбилась как ледяная стена — вдребезги. Я преисполнился благодарности к королевской семье за неожиданное удовольствие. Они меня купили! Мне нравилась интрига!
Дженни скинула пиджачок вместе с пилоткой и, раскинув руки, закружилась на месте. Она плескалась перед нами будто эквалайзер, кудри летали вокруг головы, а соски под мокрой майкой чертили магические знаки. Форменная юбка и алые туфли на шпильках придавали движениям стриптизёрши-сержанта змеиную грацию. Как обычно, вид женского тела отправил погулять разумную часть моего сознания, оставив за старшего возбуждённого подростка с потными ладошками. Я украдкой посмотрел на соседей, и уверился, что за штурвалом каждого из них ухмыляется такой же мальчишка. Один только Бенни сохранял трезвый рассудок. Слава богу, среди нас есть кто-то взрослый!
В гудящую ткань диджейского сэта неожиданно вплелась нить девичьего голоска. Это сержант Смит начала наговаривать рифмованным речитативом вторую часть лекции. Однако соперничать с визуальным буйством звуковой канал не мог. Единственное, что я запомнил, так это необходимость прыгнуть в определённый момент. Да и то лишь потому, что девушка скакала, попирая законы физики и приличия.
Десяти минут ураганного шоу хватило сержанту Смиту не только чтобы избавиться от юбки, туфель и прочесть информативный рэп. Она станцевала ламбаду на коленях агентов, Чарльза Виндзора и Адмирала Нельсона. По странной прихоти Дженни почему-то обделила вниманием мужественного Бенни, но мне было плевать. Смысл жизни сосредоточился в тесных брюках и требовал немедленного освобождения.
Под занавес выступления появились неулыбчивые служители дворца. Они собрали женскую одежду, а затем изловили и саму девушку. Сержант металась в халате, куда её завернули, как узник совести, и дарила нам воздушные поцелуи. Она явно находилась под кайфом своего выступления. Вот что значит настоящий артист!
Затем слово взял принц Уэльский. Он вышел на неостывшее после стриптиза место и поинтересовался у Бенни Смита:
— Вы чем-то недовольны, сэр?
— Да, Ваше Высочество! Мне не совсем понятно, зачем этой сисястой корове доверили изложение важных стратегических данных. Наша миссия и без того — авантюра! Неужели хотя бы на ключевые лекции нельзя пригласить достойных мужчин?
— Как приятно, джентльмены, не ошибиться в выборе инструмента! — обратился принц ко всем присутствующим. Было видно, что чувственное наслаждение ещё не отпустило его. — Не зря говорят, что женщина — лучший детектор мужской сексуальности! И вот мы видим наглядное тому подтверждение. Итак, — повернулся он к Бенни, — позвольте спросить, сэр: вы гей?
— Эээ... В каком смысле, Ваше Высочество?
— Вы прекрасно меня поняли! Вы гомосексуалист?
— Моя личная жизнь не имеет отношения к делу!
— Это не ваша личная жизнь. Вы принадлежите к числу мужелюбцев?
— Как вы смеете?! Да вы знаете кто я?!!
— Разумеется, мистер Бенжамин Морган, я знаю кто вы, — рассердился Чарльз, — Немедленно покиньте помещение, сэр!
— Это произвол! Я буду жаловаться! Это дискриминация!
— Да-да, выходите, сэр! Штатный психолог ждёт за порогом. Он вам поможет.